Томас Булфинч - Мифы и легенды рыцарской эпохи

Воскресным утром король Франции Иоанн II Добрый, которому не терпелось сразиться с англичанами, распорядился отслужить торжественную мессу в королевском шатре, и он и его четверо сыновей причастились. Когда служба закончилась, к королю подошли бароны и лорды, которые были приглашены для участия в совете. После долгого обсуждения было принято решение: армия выдвигается на равнину, и каждый барон под своим флагом наступает во главе своего отряда во имя Господа и святого Дени. Заиграли армейские трубы, все вскочили на коней и направились в ту часть долины, где развевалось на ветру королевское знамя. Здесь можно было увидеть самых знатных особ Франции, богато одетых, в сверкающих доспехах, с флагами и знаменами. Там собрался весь цвет французского дворянства, и ни один рыцарь, из опасения навлечь на себя позор, не посмел остаться дома. Войско разделили на три отряда, по шестнадцать тысяч всадников в каждом, причем все уже однажды доказали свою отвагу. Герцог Орлеанский командовал первым отрядом, в котором было тридцать шесть знамен и вдвое больше флагов. Вторым отрядом командовал герцог Нормандский и двое его братьев, Луи и Жан. Король Франции командовал третьим отрядом. Пока шло формирование отрядов, король призвал к себе Эсташа де Рибомона, Жана де Ланда и Жискара де Боже и сказал:

– Постарайтесь как можно ближе подъехать к войску англичан и выясните, в каком они моральном состоянии, какова их численность и как лучше с ними сражаться, в конном или пешем строю.

Рыцари отправились выполнять приказ короля, а король сел на белого коня, выехал перед войском и громко обратился к своим воинам:

– Парижане, шартрезцы, руанцы и орлеанцы, вами пугали англичан, угрожая, что при встрече с вами им несдобровать. Вы стремились сразиться с англичанами, и сегодня вам представляется такая возможность. Я поведу вас к ним и хочу увидеть, как вы отомстите за все беды и несчастья, на которые они обрекли вас. Будьте уверены, мы вступим с ними в бой.

– Сир, с Божьей помощью мы охотно встретимся с ними, – ответили воины.

Тут вернулись три рыцаря, отправленные на разведку, и, пробившись сквозь толпу, подъехали к королю.

– Какие новости вы привезли? – спросил король.

Эсташ де Рибомон, которого спутники попросили доложить королю обстановку, ответил:

– Сир, мы внимательно наблюдали за англичанами. Согласно нашей оценке, у них примерно две тысячи рыцарей, четыре тысячи лучников и пятнадцать тысяч пехотинцев. Они заняли отличную позицию, но нам кажется, им не составить больше одного отряда. Однако они удачно расположились, укрепили дорогу, разместили вдоль нее лучников, причем эта дорога единственный путь для наступления. Другой дороги нет, а эта настолько узкая, что по ней могут в ряд могут проехать не более четырех всадников. В конце дороги, среди виноградников и терновника, где нельзя пройти ни конным, ни пешим строем, расположились пешие рыцари, а перед ними построенные по диагонали лучники, так что одолеть их будет не так-то просто.

– И как, по вашему мнению, следует их атаковать? – спросил король.

– Сир, – ответил Эсташ де Рибомон, – только в пешем строю. Триста самых опытных воинов должны прорваться через строй лучников, а затем ваши отряды должны быстро атаковать англичан, вступить в рукопашный бой и храбро сражаться. Это лучшее, что я могу предложить, но если у кого-то есть другие предложения, то пусть выскажется.

– Нет, – сказал король. – Остановимся на этом.

В сопровождении двух маршалов король поехал по отрядам, чтобы отобрать триста рыцарей, пользующихся самой хорошей славой; у них должны были быть лучшие кони и вооружение. Вскоре был сформирован отряд германцев, которые оставались в конном строю и поступали в распоряжение маршалов. Германцами командовали графы Зальцбурга, Нидау и Нассау. Король Иоанн был в королевских доспехах, и по обычаю девятнадцать рыцарей надели такие же доспехи.

Когда отряды короля Франции построились и каждый барон встал под свое знамя, поступил приказ всем воинам, вооруженным копьями, укоротить их до пяти футов, чтобы увеличить маневренность, и всем снять шпоры. Когда все было готово к наступлению, кардинал Перигорский, который рано утром покинул Пуатье, подскакал на коне к королю, почтительно поклонился ему и сказал, что просит разрешить ему отправиться к принцу Уэльскому и приложить все усилия для заключения мира между ним и королем Франции.

– Мы не возражаем, но поскорей возвращайтесь обратно.

Кардинал тут же отправился к принцу. Но хотя он провел целый день в разъездах между армиями, ему не удалось оговорить условия, устраивающие одновременно короля Франции и принца Уэльского. Оставшись в лагере и не имея недостатка в провизии, французы отлично провели этот день, в отличие от англичан, которые сильно нуждались в провианте, но были настолько плотно окружены французами, что любая вылазка была сопряжена с опасностью. В воскресенье они занимались тем, что делали насыпи и рыли канавы, чтобы наилучшим образом разместить лучников.

Утром в понедельник принц и его войско находились в полной боевой готовности. Французы тоже построились, как только рассвело. Кардинал опять приехал утром, решив, что может примирить враждующие стороны, но французы ответили, что пусть лучше возвращается обратно и не пытается уладить конфликт. Когда кардинал понял, что все его усилия напрасны, он попрощался с королем Франции и отправился к принцу Уэльскому, которому сказал:

– Сын мой, сделай все, что в твоих силах, поскольку бит вы не избежать, так как мне не удалось склонить к миру короля Франции.

На это принц ответил, что он и его войско хотят сразиться с французами, и Господь защитит правое дело. Кардинал попрощался с принцем Уэльским и вернулся в Пуатье.

Армия принца была построена так, как доложили королю Франции три отправленных им на разведку рыцаря, за исключением того, что по приказу принца несколько смелых и сообразительных рыцарей остались верхом, как и отряд германцев, находившийся в распоряжении французских маршалов, а триста рыцарей и конных лучников расположились справа, на небольшом холме, не слишком высоком и не очень крутом, чтобы иметь возможность обойти с фланга отряд герцога Нормандского. Это были единственные изменения, которые принц внес в план битвы. Сам принц оставался с войском среди виноградников в полной боевой готовности и с лошадьми, стоявшими рядом на тот случай, если в них возникнет необходимость.

После отъезда кардинала, когда принц Уэльский понял, что ему не договориться о мире на почетных для себя условиях, битвы не избежать и король Франции относится с презрением лично к нему и его армии, он обратился к своим воинам с такими словами: