Теренс Уайт - Средневековый бестиарий. Что думали наши предки об окружающем их мире

Это случилось не в Средние века, а в эпоху Возрождения, когда человек начал скептически относиться к вымыслу. Именно елизаветинские поэты, метафизики и философы придали законченный вид горгонам, гарпиям, л амиям, тритонам и нереидам.

Видимое соответствие дорической простоты мантикоры (см. ст. «Мантикора»), йела (см. ст. «Йейл») и коринфской детали их аналогов в труде Топселла, по мнению автора, показывает этапы развития и изменения предмета, пока им не занялись поэты.

Позднее влияние бестиариев отражено в диаграмме (с. 279), также служащей пояснением к отсылкам, сделанным в настоящих заметках.

Ариосто между 1516 и 1532 годами и Дю Бартас в 1578 году напечатали поэмы, находясь под влиянием настроений Геснера. Для него, шведского натуралиста, начавшего, хотя и неуверенно, собирать образцы из первых рук, равно как и с библиотечных полок, наш «Физиолог» уже являлся author obscurus, то есть явно недостоверным источником.

Птицечеловек (орнитоантроп) (Альдрованда)

Кашалот (Альдрованда)

Все эти люди могли, естественно, находиться под влиянием любого предшествующего источника, еще большее количество тех, кто не испытал подобного влияния, например Данте, Филимон Голландский, переведший Плиния в 1601 году

В числе его современников Пьер Белон (De arboribus Coniferis, Resiniferis aliisque semper virentibus…, 1553), впервые написавший о вечнозеленых хвойных растениях и растениях-паразитах, и Ронделет (Admirabili operi antiquorum et rerum suspiciendarum praestantia…, 1553), описавший погребальные обычаи древних, технику мумификации. Кроме того, на него повлияли исследователи рыб, чьи рисунки широко воспроизводились и способствовали появлению стихов о море.

Именно через указанных авторов и Дю Бартаса, хотя больше напрямую по линии Тревиза, елизаветинцы восприняли своих сказочных животных.

В этом отношении Спенсер оказался ближе Европе, чем своей родной земле. И Мильтон, перечислявший замысловатых животных, цитируемых в соответствующем месте, возможно, имел в виду похожий перечень Дю Бартаса.

Речь о некоторых животных, упомянутых в заметках, но не отраженных в тексте.

Водоворот, описанный Спенсером, это кит, который вращается и выпускает фонтан. Дю Бартас называл его «кит или пыхтящий кашалот». Physeter — греческое название, обозначающее «того, кто дует». Это не водоворот, хотя данное явление и известно Джеральду Уэльскому.

Сколопендры, как отмечал Аристотель, тип многоножек или аннелид, кольчатых червей, примерно двух футов в длину. Плиний, в свойственной ему манере, развил мысль и превратил их в морских исполинов, заставил плавать с помощью ног и вздыматься, как трирема.

Комментаторы XVI века поделили их на два вида: морских червей, которые существовали как таковые, и чудовищ величиной с кита. Возможно, в этой форме их многочисленные конечности были подобны конечностям гигантских кальмаров или, возможно, реморам, прилипал, прикреплявшихся к брюху неких огромных существ.

Сколопендра (Альдрованда)

Горгона, или катоблепас (Топселл, 1607)

В сноске к статье «Йейл» катоблепас упоминается как возможный родственник йейла. Топселл перекодировал данное животное в горгону, что и показано на рисунке. «Этот зверь усеян по всему туловищу чешуйками, как дракон, на голове у него нет никаких волос. У него огромные зубы, как у свиньи, крылья и лапы, телосложением напоминает и быка, и тельца».

Морской конек (этрусский)

Возможно, и йейл, и катоблепас имели право на существование, горгона XVI века стала комбинированным существом. «Сказанное вполне может служить в качестве описания животного, пока по провидению богов из этого можно извлечь больше» (Топселл).

Морской конек (hippocampus)

Большинство сатиров, возможно, разновидность водяного (тритона) или ламантина (морской коровы). Всякий, кто видел настоящего морского конька (hippocampus), имеет представление о параллелях между сушей и морем.

Клюворот — это, конечно, xiphias gladius — меч-рыба.

Доктор Ансельм Робин отмечает, что розмарин — кит. Отмеченные части означают «лошадь»:

Древесные гуси Бернакля

«Гуси древесные Бернакля, якобы растущие на деревьях:

а) казарка белощекая (птица), б) морская уточка (ракообразное)».

Они заслуживают отдельного параграфа по двум основаниям. Во-первых, прилетающие на юг дикие гуси не были замечены в процессе выращивания детенышей. Во-вторых, моллюск обычно имеет форму тюльпана, а крылья диких гусей при складывании иногда выглядят примерно так же. Налицо этимологическая путаница по поводу крыльев, ибо переводчики зачастую склонны подменять понятия — скажем, створки раковины устриц на «крылья».

«В равной степени существует множество птиц, называемых казарками, — писал Джеральд относительно Ирландии в 1187 году, — которых природа создала необыкновенным, замечательным образом. Они напоминают серых гусей, но меньше их по размеру.

Разбухшие, как нарост, вначале и похожие на сосновые шишки, плывущие по воде, затем, защищаясь в раковинах, чтобы обеспечить естественный рост, они висят с помощью клювов, подобно морским водорослям, прикрепившимся к древесине.

Постепенно покрывшись перьями, или падают в воду, или отправляются в свободный полет, продолжая расти, питаясь соком дерева, находящегося в морской воде. Мне самому часто удавалось наблюдать более чем тысячу эмбрионов птиц этого вида в минуту на морском берегу, свешивающихся с дерева, покрытых раковинами, уже совершенно сформировавшихся.

После спаривания они не откладывают никаких яиц, как обычно поступают птицы. Курица никогда не сидит на яйцах, стремясь их высидеть. Ни в одном уголке мира не видели, как они сходятся парой или строят гнезда.