Антонио Дионис - Геракл

Геракл мужественно поднял глаза на свою госпожу.

Вот так уже лучше! — произнесла Омфала. — А теперь подай мне шкуру.

Она повернулась к Гераклу спиной, и сын Зевса укрыл шкурой округлые плечи царицы. Затем, по знаку Омфалы, Геракл снова подал ей дубину.

Как я тебе нравлюсь? — спросила Омфала у подруги, картинно пройдясь по залу.

Настоящая амазонка! — с чувством воскликнула Филомена. — Послушай, позволь примерить мне этот наряд!

Пожалуйста, — согласилась царица и, сбросив палицу и сняв львиную шкуру, отошла в сторону.

Филомена быстро выскользнула из своего платья.

«О Зевс! — подумал Геракл. — Она еще прекрасней, чем Омфала!»

Филомена поразила героя своей фигурой, которую до этого скрывало свободное платье. Длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь… Геракл закрыл глаза и страшным усилием воли заставил себя успокоиться.

Между тем, Филомена облачилась в львиную шкуру.

Почему ты закрыл глаза, раб? — жеманно произнесла женщина. — Ты же слышал, тебя прикажут выпороть, если не научишься себя вести в женском обществе!

«О боги! — простонал в душе Геракл, — две обнаженные женщины рядом со мной! Я этого не вынесу».

И все-таки ему пришлось открыть глаза.

Дурачок! — прошептала гостья царицы. — Как ты можешь не смотреть на такую прелесть!

С этими словами она несколько раз соблазнительно качнула бедрами и выгнула спинку.

Омфала фыркнула.

Геракл с ужасом почувствовал, что в нем восстает его мужская сила.

О Зевс! — воскликнула Филомена. — Как бы я хотела быть на месте Ипполиты!

Она не отрывала хищного взгляда от тела героя.

Чтобы не стать окончательным предметом для насмешек, Геракл не нашел ничего лучшего, как снова бухнуться на колени, пряча красную, как свекла, физиономию и прикрывая тело руками.

Прошу тебя, о царица, позволь мне уйти! — взмолился несчастный герой.

Оставайся на месте! — смеясь, воскликнула Омфала. — А если стыдно, натяни мое платье!

Геракл посмотрел на Омфалу с мученическим выражением на лице, но не пошевелился.

А ведь я не шучу, раб, — вдруг серьезно произнесла царица. — Одевай мое платье!

Гераклу пришлось, ругаясь на чем свет стоит, правда, про себя, влезать в женские тряпки.

Ну-ка, повернись! — скомандовала Омфала, когда Геракл, с грехом пополам завязал тесемки платья на широких плечах.

Геракл повернулся.

Хорош, ничего не скажешь! — тоном знатока оценила царица.

Филомена просто умирала со смеху. Она присела на низкую скамью у стены, ноги ее не держали.

О госпожа, — глухо произнес Геракл, который чувствовал себя на последней стадии унижения, — позволь мне уйти!

Это в женском-то платье? — хохотнула Омфала.

Тогда позволь снять это платье, — чуть не плача, попросил герой.

А кто сказал, что тебе будет разрешено его снять? — возразила царица. — Я думаю, ты его снимешь через два с половиной года!

Геракл опешил.

О госпожа! — взмолился он. — Ты хочешь сказать, что я буду носить его все время?

Именно так! — ответила Омфала.

Она повернулась к подруге:

Ну как? Хорош наш герой?

Филомена уже не могла смеяться. Она сползла на пол и корчилась в истерических судорогах, подтянув стройные ноги к груди.

Ой! — наконец, произнесла она, утирая слезы. — Никогда еще так не веселилась.

Подавляя в себе все еще одолевающие ее приступы смеха, она поднялась на ноги и сняла львиную шкуру.

Возьми ее, — сказала Филомена подруге. — По- моему, она тебе больше к лицу!

Правда?

Да, мне так кажется! — подтвердила Филомена.

Ну, что же, я буду ее носить каждый день. А вот Гераклу, я считаю, больше к лицу мое платье.

У величайшего из героев весьма пикантный вид!

Вот и я о том же! Кстати, чтобы дополнить картину до конца, надо научить его другим женским штучкам.

Каким? — поинтересовалась Филомена.

Научить его прясть шерсть, вышивать и так далее. Как, Геракл, научишься?

Геракл с неподдельным ужасом слушал разговор царицы с подругой. Его, величайшего из героев, хотят заставить заниматься женской работой! Он должен научиться сидеть, согнувшись за ткацким станком или прясть шерсть руками, привыкшими владеть острым мечом, натягивать тетиву тугого лука или разить врагов палицей! А Омфала, ехидно смеясь, будет надевать на себя его львиную шкуру, добытую в честном поединке! Эта шкура будет покрывать всю царицу и волочиться за ней по земле! Нет, это просто утонченные муки, и только женщина могла до такого додуматься!

Пожалуйста, поноси еще немного этот наряд, Филомена! — сказала царица. — Я сейчас отведу Геракла в одно место, а потом мы продолжим нашу прерванную беседу!

Филомена поклонилась и отошла в глубину зала.

Иди сюда, раб! — вдруг строго приказала Омфала, подойдя к маленькой двери за троном.

Геракл, понурив голову, подошел к своей госпоже. Его ноги путались в подоле платья.

Омфала распахнула дверь, оттуда послышался шум ткацких станков и женские голоса.

Заходи! — кивнула головой на дверь царица.

Геракл послушно прошел в дверцу.

Он увидел довольно обширную комнату, сплошь уставленную ткацкими станками. За каждым сидела девушка. Несколько девушек сидели отдельно, перед ними стояли специальные подставки с нанизанными на них клочьями шерсти. Девушки тянули руками из клочьев шерстяную нить, наматывая их затем на деревянные палочки.

Это моя маленькая мастерская, — объяснила царица. — Здесь я шью все мои наряды.

Ты шьешь? — с недоумением переспросил Геракл.

Ну не я, а мои мастерицы, — с досадой поправилась Омфала. — Какая разница? А теперь ты будешь мне шить платья, раб!

Она легонько подтолкнула Геракла вперед.

К ним от станков подошла симпатичная девушка и согнулась в почтительном поклоне.

Илахна, как идет работа? — поинтересовалась царица.

Илахна ответила тоненьким голоском:

Все хорошо, благодарим тебя за твою доброту!

Это — старшая над моими работницами! — объяснила Омфала Гераклу.

Силач с интересом принялся рассматривать девушку, которая годилась ему в дочери. Она была мила по молодости, имела гладкую шелковистую кожу и ямочки на щеках. Черные ресницы были так длинны, что, казалось, солнце никогда не отражалось в этих глазах.

Не вздумай совратить ее! — громко сказала Омфала, заметив интерес Геракла. — Иначе тебе придется плохо!

Тут девушка заметила, что один из вошедших — мужчина, и что на нем женское платье, а также то, что царица Омфала полностью обнажена.

Внешним видом царицы девушка вроде бы удивлена не была, по крайней мере, ничем не выдала своих чувств, но на Геракле остановила пораженный взгляд.

Я смотрю, Илахна, и тебе понравилась ваша новая работница! — насмешливо воскликнула Омфала. — Научи-ка ее всем премудростям мастерства!