Антонио Дионис - Геракл

Наконец, Эврит неуверенно кашлянул и занял свое место на троне. Там он сразу почувствовал себя увереннее и даже проводил грозным взглядом Иолая со своей дочерью, которые прошли из-за трона на середину зала.

Чего же ты хочешь, Геракл? — спросил Эврит.

На его скулах играли желваки.

Надеюсь, — сухо сказал Геракл, — я не принес большого урона поголовью твоих рабов! Ты видел как я старался!

Эврит молча кивнул.

То, чего я хочу, — промолвил Геракл, — я уже говорил тебе! Я прошу руки твоей дочери!

Долго молчал царь. Перешептывались царевна Иола со своим братом. Геракл ждал ответа.

Наконец, Эврит снова поднял голову и молвил:

Вот мой царский ответ на твои слова, Геракл. И не только на твои слова, а и на твои действия, а также на слова и действия твоего верного, как ты говоришь, друга, забыл его имя…

Иолая! — подсказал Геракл.

Все равно забыл его имя! — упрямо повторил царь.

Затем Эврит принял величественный вид, насупил брови и изрек:

На завтрашний день назначил я состязание в стрельбе из лука. Сотни самых знаменитых стрелков Эллады соберутся здесь, на моем острове. Скажу тебе, что приму участие в этом соревновании и я сам.

Царь помолчал немного и продолжил:

Тому я отдам в жены дочь мою, прекрасную царевну Иолу, кто выйдет победителем из этого состязания. Я предлагаю тебе Геракл, если ты так желаешь руки моей дочери, принять участие наравне со всеми.

Я не ослышался? — спросил Геракл, — ты предлагаешь мне честное состязание?

Да, — сурово посмотрел на него царь. — Ты правильно понял мои слова.

Подожди, царь! — закричал Иолай, — подожди.

Одно мгновение! Мне просто необходимо переговорить сейчас с моим другом.

Как? — нахмурился Эврит. — Ты еще осмеливаешься подать голос, нечестивый?

Пусть переговорят, — махнул рукой Ифит.

Эврит посмотрел на него. Сын подмигнул отцу.

— Хорошо! — сказал царь. — Пусть переговорят.

Иолай отвел Геракла в сторону и зашептал ему в самое ухо:

Ты что, с ума сошел? Зачем тебе эта расфуфыренная девка?

Геракл горестно покрутил головой:

Не все так просто, Иолай. Не думай, что я только хочу спасти тебя от бесчестья. Мне она действительно очень приглянулась…

Да-а-а… — протянул Иолай. — Ну, что же, делай, как знаешь. Только я хочу тебя попросить об одном одолжении…

Каком?

Скажи сейчас царю, что отказываешься, а если хочешь пострелять из лука, то мы придем на городскую площадь завтра так, чтобы нас никто не узнал.

Зачем это так?

Про мое сватовство к Эвриту знал не только он один. Много недоброжелателей из числа городской знати я имею здесь, на острове. Они будут рады расправиться со мной.

Но теперь с тобой я…

Ну и что? Разве тебе нужны лишние неприятности?

Я думаю, что это будет слава, а не неприятности.

Нет, Геракл. Давай договоримся. Сейчас ты говоришь Эвриту, что не согласен, а завтра будешь выступать под чужим именем.

Постой, Иолай! Не пристало Гераклу пользоваться чужими именами…

Ладно, выступи совсем без имени! Скажи, что откроешь его после состязаний.

Вот это другой разговор! На такой вариант я согласен.

Они вернулись к трону.

Ну, что вы решили? — насмешливо поинтересовался царь.

Геракл не примет участия в состязании! — вылез вперед Иолай.

Я не у тебя спрашиваю, сопляк! — цыкнул на него Эврит.

Иолай зарычал от злости, но Геракл схватил его за руку, шепнув:

Ради всего святого, прояви выдержку!

Так что же ты скажешь, знаменитый Геракл? — второй раз поинтересовался Эврит.

Я бы согласился, правитель… — начал герой.

Вот и прекрасно! — воскликнул Эврит и потер руки от удовольствия. — А что начал молоть языком этот?..

Царь кивнул на Иолая.

Эврит несказанно обрадовался. Он рассчитывал использовать громкое имя Геракла для придания дополнительного размаха задуманному мероприятию, для привлечения лишних зрителей. Вместе с тем, Эврит хотел посрамить Геракла. Он надеялся, что прославленный герой проиграет состязание.

Дело в том, что царь Эврит славился по всей Греции как искусный стрелок из лука. Еще в детстве упражнялся он в этом каждый день и достиг больших успехов. В юности сам бог Аполлон учил Эврита меткости. Эврит попадал в яблоко за сто шагов и очень гордился этим.

Каждый год царь Эврит устраивал состязания для лучников и неизменно выходил из них победителем. Царь начинал думать, что по всей Греции не найти более меткого стрелка, чем он сам.

Для этого он и устраивал состязание — ему очень нравилось быть первым.

Подожди, царь! — поднял руку Геракл. — Я не закончил!

Говори! — кивнул головой Эврит.

Я бы согласился, о царь, принять участие в соревновании лучников, если бы там участвовали не простые люди, а правители или высокородные, скажем, как ты или я…

Что? — побагровел царь. — Ты отказываешься от предложенной тебе чести? Ты говоришь, что ты ровня мне? Да кто ты такой?

Я сын Зевса! — спокойно ответил Геракл.

Это надо доказать! — возразил Эврит, противно кривя рот в улыбку.

Я не собираюсь ничего доказывать! — повысил голос Геракл. — В центральных землях Эллады меня и так все знают и верят мне на слово. Я не виноват, что в вашей провинции собрались такие недоверчивые люди…

Ты обхаиваешь нашу провинцию, невоспитанный гость. Удались же из моего дворца, ибо не приносит мне удовольствия созерцание лица твоего. Будь ты даже самим Зевсом!

Приятно было познакомиться! — раскланялся Геракл и повернулся, чтобы уйти.

Иолай двинулся следом за ним.

Подожди! — остановил Геракла возглас Эврит.

Силач обернулся.

Если передумаешь, — сказал Эврит. — Приходи на городскую площадь в полдень. Состязания будут проходить там.

Геракл скривился, кивнул и вышел из тронного зала.

Ифит, как только за Гераклом закрылась дверь, сорвался с места и закричал на отца, стуча себя кулаком по лбу:

О царь! Как ты мог так разговаривать с Гераклом? Как ты не понимаешь, что ты только что поссорился с тем, кто один мог бы заменить все твое войско?

Не надо так кричать, сын, — ответил Эврит. — Насколько я понял, с Гераклом мы еще не расстались. Его держит, и довольно крепко, вот эта, — он кивнул на дочь, — молодая особа!

Девушка при этих словах потупила взор.

Назавтра, в полдень, на центральной рыночной площади города раздались пронзительные голоса сразу трех рогов. Три глашатая в новых, ослепительно белых накидках, вовсю надували щеки, собирая народ, чтобы возвестить начало торжественного события. С самого утра на площади продавали и покупали, торговались, но теперь торговля уже спадала.

Начиналось время для разных забав и спортивных состязаний — до самого захода солнца.