Николай Непомнящий - Последние из атлантов

Единственным, пожалуй, зрелым заключением в рабо­тах Лёэра стало упоминание о черепах, сходных с гер­манскими. Но речь тут совсем о другом. Их относят к людям кроманьонского типа, жившим, по некоторым предположениям, на островах. К этому сюжету мы вернемся ниже.

Несколько слов о датировке. Несомненно, отдель­ные беглецы-вандалы могли укрыться на Канарах в V веке. Но они не могли оказать значительного влияния на антропологический тип жителей и их культуру. Метод радиокарбонной датировки выявил куда более древние пласты истории, где нужно искать корни канарцев Впрочем, у Лёэра есть одна интересная мысль — о том что острова были берберизованы, когда туда пришли ван­далы. Это намного ближе к истине.

Вопрос о том, являлись ли Канарские острова частью затонувшего материка, описанного Платоном, не входит в нашу тему. Доказать это — удел геологов, палеонтолов, вулканологов и других представителей естественных наук, занимающихся поисками исчезнув­шего материка. Наша цель — выяснить, насколько давно закрепилась за историко-культурной областью Северо-Западной Африки и примыкающими к ней Канарскими островами название «атланты». Среди советских афри­канистов эту тему достаточно детально затронул в книге «Из истории этнокультурных контактов Африки и Эгеи-ды» кандидат исторических наук Ю. Поплинский.

История «сахарской Атлантиды» началась с фанта­стического произведения. В 1919 году вышел роман Пьера Бенуа «Атлантида», разошедшийся большим тира­жом. Сюжет его таков. Двое французских офицеров, затерявшись в пустыне, после долгих странствий попа­дают в оазис, где высится величественный замок из огромных каменных глыб. Уставших путников встречает их соотечественник, попавший сюда раньше. Он пока­зывает им внутреннее убранство замка, роскошную библиотеку, а главное — хозяйку дворца. Оказывается, что это владычица знаменитого народа атлантов — Антинея.

П. Бенуа поместил свою Атлантиду в пустыню, среди скал горного массива Ахаггар. Видимо, он знал об от­крытиях в Сахаре, был в курсе безуспешных поисков легендарного материка... Публика приняла роман с вос­торгом.

Прошло восемь лет. Экспедиция французского ар­хеолога де Пророка проводила раскопки в Западном Ахаггаре, неподалеку от Абелессы, как раз в тех мес­тах, где разворачивается действие романа. Среди зане­сенных песком скал де Пророк натолкнулся на развалины древних сооружений, среди которых особо выде­лялся могильник, возведенный из огромных каменных глыб. Неподалеку был монумент, откуда достаточной длины колоннада вела к храмовому сооружению. В зад­ней стене храма имелся вход в гробницу. В полу, зама­скированный кожаным ковриком, был вход в подземный склеп, где находилась могила высокопоставленной особы женского пола. Инвентарь гробницы поражал великолепием — каменные украшения, статуэтки време­ни палеолита Сахары, страусовые перья, а главное — золотая монета, которую можно было точно датировать. Она относилась к эпохе римского императора Флавия Валерия Константина I /306—337 г. н. э./. Значит, захо­ронение было доарабским.

Тут же вспомнили роман Бенуа. Историческая реаль­ность переплелась с фантастикой.

Пережив первое волнение, ученые попытались дать объяснение, находкам. Всплыла недавно открытая легенда туарегов племени кель-ахаггар о своей знамени­той прародительнице Тин-Хиннан.

Дочь вождя Тин-Хиннан, берберка знатного проис­хождения, изгнанная из страны вместе со служанкой Такамат, пришла в Ахаггар и стала родоначальницей благородного племени кель-ахаггар, а Такамат — праро­дительницей вассального племени имрад. Героиню ле­генды туарегов ученые отождествили с неизвестной владычицей, обнаруженной археологом бароном де Пророком.

Так роман Бенуа, находки де Пророка и легенда о Тин-Хиннан породили парадоксальную цепочку из художественного вымысла и научных фактов, которая помогает пролить свет на историю сахарских народов.

У ученых возникло несколько вопросов. Почему в захоронении обнаружены следы высокой культуры, не свойственной другим сахарским народам? Почему эти следы исчезают впоследствии? «Поэтому,— пишет Ю. Поплинский,— сколь бы фантастической не пока­залась бы сама мысль об участии легендарных атлантов в африканской истории, отвергать ее без проверки кажется опрометчивым. Не исключено, что доля истины в ней есть».

Естественно, никто не станет связывать владычицу Абелессы с царицей атлантов П. Бенуа. Так же мало оснований искать Платонову Атлантиду именно в Сахаре. Но если предположить, что и античные авторы, и научная традиция нового времени, и сам П. Бенуа подразумевали под атлантами некий восточно-средиземноморский на­род, генетически связанный с греками (точнее, эгейцами конца III — начала II тысячетелия до нашей эры), то эта версия может иметь право на существование. Вспомним, где размещала греческая мифология ат­лантов — великанов Атласа, державших на плечах не­бесный свод? Именно на крайнем западе греческой Ойкумены — в Сахаре, у побережья Атлантического океана. Ливийские племена Атласских гор долгое время носили имя атлантов — «детей Атласа». Что же касается атлантов Платона, то и они имели непосредственное отношение к Африке. В диалоге «Тимей» Платон заяв­ляет, что власть царей Атлантиды простирается и на Ли­вию до Египта, и на Европу до Тиррении. Если принять во внимание последние находки археологов на острове Санторин, то можно считать атлантов Платона одним из эгейских или доэгейских народов. Правда, это пока гипотеза. Но как связать вышеизложенное с судьбами населения Канарских островов? Мы увидим это в следую­щих главах.

Проблема изучения коренного населения Ка­нарских островов имеет свою длинную, интересную, но чрезвычайно запутанную историю. Как справедливо отмечает известный антрополог член-корреспондент АН СССР В. П. Алексеев, неполнота доказательств и умозрительный характер самой гипотезы происхож­дения гуанчей оставляли много неясностей и толкали исследовательскую мысль в самых различных направле­ниях. В результате материалы по коренным популяциям островов часто использовали для подтверждения мало­вероятных концепций. Однако сама эволюция этих взгля­дов интересна и поучительна, так как она показала трудности изучения смешанной этнической группы, со­хранившейся в условиях островной изоляции, в то вре­мя как центр распространения находился в другой об­ласти.

Французский ученый Ами первым обнаружил сходство черепа древнего канарца с откопанным в 1808 году кроманьонским черепом. Раскопки последующих лет на острове Тенерифе показали, что население его было далеко не однородно. Проблемой занялся француз­ский атрополог Рене Верно. У него имелся богатый материал, собранный его соотечественниками — консу­лами и учеными С. Бертло и Б. Сен-Венсаном. И хотя объем краниологических исследований не был достаточ­ным для глубоких выводов, Верно все же выдвинул следующую гипотезу.