Дина Лазарчук - Мифы и предания Древнего Рима

Гордо глядя в глаза царю этрусков, пленный Гай Муций пригрозил, что не один он в римском стане ненавидит Порсену и многие еще ожидают чести убить его или умереть, так пусть Порсена каждый час готовится встречать врага у порога! Порсена стал требовать, чтобы пленник объяснил суть своей угрозы, но тот молчал, и в гневе царь приказал развести костры, чтобы пытать юношу, пока он не признается. «Разве ты не знаешь, как мало римляне ценят свою жизнь, когда речь идет о благе их государства?» – спросил Гай Муций и положил правую руку в огонь, разожженный на жертвеннике. Он не дрогнул, как будто вовсе не чувствовал боли, и стоял так, пока пораженный Порсена не вскочил с места и не приказал оттащить пленника от огня.

Муций Сцевола в лагере Порсены. Художник Дж. Б. Тьеполо

«К самому себе ты безжалостнее, чем к врагам, – сказал царь этрусков, качая головой. – Хотел бы я видеть тебя на своей стороне, но раз это не так, то за доблесть твою отпускаю тебя на волю». Пользуясь великодушием царя и якобы в благодарность, Гай Муций рассказал, что триста юношей Рима тянули жребий, кому первому идти за смертью Порсены: жребий выпал ему, но за ним придет и второй, и третий, и так, пока судьба не поставит Порсену под удар.

Отпустив Гая Муция, Порсена, напуганный яростной решимостью римлян, отправил в осажденный город послов с предложением мира. Гай Муций героем вернулся в Рим, где получил в награду от сената поле под пашню, а от народа – прозвище «Сцевола», что означает «Левша».

Послы Ларта Порсены выдвинули Риму условия мира. Самым громким их требованием было вернуть Тарквинию Гордому царскую власть, хотя умный Порсена понимал, конечно, что римляне, лишь недавно обретшие свободу от самоуправства царя, ни за что не согласятся на его возвращение. Но, отклонив это требование этрусков, римляне вынуждены были принять остальные, и в том числе – выдать Порсене заложников из числа римских граждан. Присутствие их послужило бы залогом мира и позволило бы Порсене не опасаться в дальнейшем нападения римлян. Город отдал Порсене в заложники десять юношей патрицианского происхождения и столько же девушек, среди которых была даже дочь консула Попликолы Валерия. Получив заложников, этруски оставили Яникул, где находился их лагерь, и отступили от Рима.

Среди заложников оказалась молодая девушка по имени Клелия. Воспользовавшись тем, что этруски встали лагерем на берегу Тибра, она подговорила сверстниц к побегу. Неожиданно, на глазах всего войска, девушки бросились в реку и поплыли на другой берег, к Риму. Этруски, пораженные столь дерзким и отчаянным поступком, похватали луки и осыпали беглянок градом стрел, но Клелии вместе со спутницами все же удалось переплыть реку и выйти на берег. К вящей радости всего римского народа девушки вернулись в город к своим истосковавшимся семьям.

Когда о побеге доложили Ларту Порсене, царь пришел в ярость. Разгневанный, он отправил в Рим гонца с требованием немедленно вернуть зачинщицу, Клелию, остальные его не интересовали. И страшная участь ожидала бы Клелию, если б Порсена не сменил гнев на милость. Поостыв, он проникся восхищением к храброй римлянке, и новый вестник от этрусков привез в город послание необычное и благородное. Превыше подвигов всех Коклесов и Муциев оценил Ларт Порсена то, что сделала хрупкая римская девушка. По-прежнему царь требовал вернуть ее в этрусский лагерь, ибо обратное счел бы нарушением договора, но клятвенно обещал отпустить Клелию к родным целой и невредимой.

Когда Клелию возвратили в лагерь Порсены, царь в знак уважения к ее смелости вознаградил девушку: он обещал подарить ей часть заложников, которые вместе с ней смогут вернуться домой. Перед Клелией вывели и построили всех заложников. Надо думать, каждый из них страстно желал вновь очутиться дома, но, оказавшись перед столь тяжелым выбором – кого взять с собой, а кого оставить на чужбине, Клелия все же не растерялась. Она отвечала Порсене, что с собой берет тех, кто еще не достиг совершеннолетия, и никто из заложников не осудил ее решения.

С подростками Клелия вернулась в Рим. В знак восхищения ее отвагой город наградил девушку небывалой почестью: в конце Священной дороги ей воздвигли конную статую. Отсюда и возникло мнение о том, что будто бы, убегая от этрусков, она переплыла Тибр на украденном у них коне. Другие говорят, что коня в богатом уборе подарил ей благодушный Порсена, когда она вернулась в его лагерь. Иные ученые, замечают, впрочем, что в те далекие времена у римлян не было еще привычки ставить конные статуи гражданам, и оттого, возможно, скульптура эта изображает вовсе не Клелию, а Конную Венеру.

Римская матрона. Художник Дж. Говард

Сам же Порсена увел наконец войско обратно в Этрурию, но воинам своим велел не брать ничего, кроме оружия, и оставил оголодавшим римлянам лагерь, полный хлеба и разного добра. Богатство это было распродано с торгов, и с тех пор в память о милости этрусского царя, когда пускали с торгов общественное имущество, сперва объявляли символически о продаже вещей Порсены. Самому царю, благороднейшему из всех врагов Рима, возле сената поставили бронзовую статую, и многие столетия она обращала на себя внимание старинной и грубой работой.

Помирившись с Порсеной, римляне думали, что самая страшная беда уже миновала город. Но за противостоянием римлян и этрусков затаив дыхание следили союзные латиняне, испытавшие от Рима много притеснений и ждавшие, что могучий Порсена сокрушит ненавистный им город. Не дождавшись, представители всего Латинского союза собрались на совет, не пригласив на него одних лишь римлян. Там, перебивая друг друга, стали они вспоминать все прегрешения Рима: предательства, коварства, жестокие набеги. В итоге меж городами сложился сговор, по которому предстояло всем вместе объявить Риму войну.

Когда весть эта достигла Рима, город охватил страх. Тогда, чтобы укрепить дух граждан, в Риме впервые был избран диктатор: неограниченная власть его, пусть и временная, стояла выше консульской, а неповиновение ему каралось строго и безжалостно. Решено было дать предателям-латинянам отпор, и еще яростнее стали стремиться к этому римляне, когда узнали, что в неприятельском войске замечен Тарквиний Гордый, а возглавляет его Октавий Мамилий, зять опального царя.

Два войска встретились у Регилльского озера. Горя ненавистью к Тарквинию, год за годом призывавшему на головы римлян все новые и новые беды, диктатор Авл Постумий первым дал сигнал к бою, и разразилась битва, равной которой по жестокости еще не знал Рим. И самые знатные его мужи, самые выдающиеся полководцы сражались в ней бок о бок с простыми солдатами, и никто, кроме самого Авла Постумия, не вышел из сражения невредимым.