Сомадева - Повесть о царе Удаяне

Девасмиту, однако, беспокоило, что, уехав, эти купеческие сыновья попытаются убить ее мужа, и она рассказала о том, что произошло, своей свекрови. На это свекровь сказала ей: «Доченька, ты поступила правильно. Но как бы это не при-пепло вреда моему сыну». Тогда Девасмита ответила: «Как некогда Шактимати своей мудростью спасла мужа, так и я спасу своего». «А как Шактимати спасла мужа? Расскажи, доченька», — попросила ее свекровь, и Девасмита в ответ рассказала:

«В нашей стране, внутри города [295] Т. е. внутри Тамралипти. , воздвигнуто предками святилище могучего и славного якши по имени Манибхадра [296] Манибхадра — глава якшей (см. [64] ), считающийся покровителем путешественников. . Местные жители приходят к нему с просьбами и приносят различные дары, чтобы исполнились их желания. Если же ночью какого-нибудь мужчину застанут с чужой женой, то их запирают внутри святилища, а утром его и эту женщину ведут на царский суд, там рассказывают о том, что случилось, и наказывают. Таков закон.

Однажды городской стражник поймал купца по имени Самудрадатта, который ночью пришел на свидание с чужой женой. Он отвел купца и эту женщину в храм якши и запер снаружи, плотно задвинув засов. Тем временем о случившемся узнала мудрая и верная жена этого купца по имени Шактимати. Решительная женщина переоделась, взяла подношения и, пригласив с собой для храбрости подруг, отправилась ночью к святилищу якши. Когда она пришла туда, жрец храма, жадный до даров, пустил ее внутрь, отворив с разрешения начальника стражи двери. Войдя и увидев своего пристыженного мужа с другой женщиной, она поменялась с ней своим платьем и велела уходить. Та вышла в платье Шактимати и скрылась в темноте ночи, а Шактимати осталась в святилище вместе с мужем.

Утром, когда пришли провести расследование царские чиновники, все увидели, что купец заперт со своей собственной женой. Когда царь узнал об этом, он, словно из пасти смерти, освободил купца из храма якши и наказал начальника стражи.

Вот как некогда Шактимати спасла своей мудростью мужа. Я тоже пойду и спасу моего мужа хитростью».

Так сказав по секрету своей свекрови, Девасмита вместе со своими служанками переоделась в купеческое платье и, сев на корабль, отправилась под предлогом торговых дел в страну Катаха, где находился ее муж.

Прибыв туда, она увидела как-то на улице, среди купцов, мужа своего, Гухасену, который словно олицетворял собой ее утешение. И он, издали заметив ее, одетую в мужское платье, казалось, пожирал ее глазами, размышляя: «Кто этот купец, так похожий на мою любимую?»

Между тем Девасмита пришла к тамошнему царю и заявила ему: «У меня к тебе просьба. Собери своих подданных». Тогда царь собрал всех горожан и с любопытством спросил Девасмиту, одетую в купеческое платье: «Так что же у тебя за просьба?» Девасмита ответила: «Здесь, среди толпы, находятся четверо сбежавших от меня рабов. Возврати мне их, божественный». На это царь сказал ей: «Перед тобой все жители города. Если ты среди них опознаешь своих рабов, бери их».

Тогда она забрала четырех купеческих сыновей, которые стояли с обвязанными головами и с которыми ранее она так дурно обошлась в своем доме. «Это — сыновья богатых торговцев; как же они могут быть твоими рабами», — с гневом сказали ей бывшие там купцы. Тогда она ответила им: «Если вы мне не верите, то взгляните на их лбы, которые я заклеймила собачьей лапой». Послушавшись ее, они сняли с голов четырех юношей повязки, и тут все увидели на их лбах клеймо от собачьей лапы. Все купцы были пристыжены, и тогда сам царь, преисполненный удивления, спросил Девасмиту, в чем тут дело. Она рассказала все, как было, и народ принялся смеяться, а царь сказал ей: «Поистине, они твои рабы». Тут остальные купцы, чтобы освободить четырех юношей от рабства, дали верной жене много денег, а купеческих сыновей наказали от имени царя.

Девасмита взяла эти деньги и, вновь обретя мужа, возвратилась в свой город Тамралипти, окруженная уважением всех добрых людей. И больше она уже не расставалась с любимым своим супругом.

Так, божественная, женщины благородного происхождения своими праведными и мужественными делами всегда чтут мужа и ни о ком другом не помышляют. Ибо для добродетельных жен супруг — высшее божество».

Услышав по дороге в Каушамби из уст Васантаки этот превосходный рассказ, Васавадатта, хотя она еще так недавно покинула дом отца, перестала стыдиться; и сердце ее, которое и раньше было полно глубокой любви к Удаяне, царю ватсов, теперь вообще ничего не хотело знать, кроме одной преданности мужу.

Вот пятая волна книги «Начало рассказа» в «Океане сказаний» великого поэта Сомадевы.

Когда царь ватсов находился в лесу Виндхья, к нему прибыл телохранитель Чандамахасены. Приблизившись к царю и почтительно перед ним склонившись, он сказал: «Царь Чандамахасена посылает тебе такое послание: «Я доволен, что ты по собственной воде похитил Васавадатту, ибо только ради того я и привел тебя к себе. Я не принуждал тебя жениться на ней, пока ты был моим пленником, потому что опасался, что в таком случае ты не будешь любить ни меня, ни ее. Теперь же, царь, прошу тебя, подожди немного, дабы свадьба моей дочери не свершилась вопреки принятым обычаям. Скоро прибудет к тебе мой сын Гопалака, он и устроит свадьбу своей сестры согласно положенному обряду».

Передав царю ватсов это послание, телохранитель осведомил о нем и Васавадатту. Вслед за тем радостный владыка ватсов решил возвратиться с осчастливленной Васавадаттой в Каушамби. «Подождите здесь прибытия Гопалаки, а потом вместе с ним следуйте в Каушамби», — так сказал Удаяна телохранителю своего тестя и другу своему Пулиндаке, оставив их в лесу Виндхья.

На следующее утро выступил великий царь вместе с царицей Васавадаттой в путь к своей столице. Его сопровождали величественные слоны, покрытые потоками мады [297] Мада — жидкость, которая выступает на висках слона в период течки. , словно вершины Виндхья ожили и пошли за ним, не желая расстаться. Гулким эхом от топота множества ног солдат и лошадей его прославляла земля, как будто придворные поэты возносили ему свои гимны. А тучи пыли, вздымавшиеся к небу от шествия войска, внушили страх самому Индре, что горы от радости вновь обрели крылья [298] Намек на известную древнеиндийскую легенду, согласно которой горы некогда перелетали по воздуху с места на место, пока Индра не отсек им крылья. .

На второй или третий день достиг Удаяна своего царства и одну ночь отдыхал в доме у Руманвата. На следующее утро настало, наконец, великое торжество — царь со своей любимой вступил в Каушамби, все жители которой в страстном нетерпении устремили свои взоры на дорогу. Вычищенный и празднично украшенный женщинами, этот город сиял, словно жена при прибытии долгожданного мужа. И горожане, чьи страдания кончились, любовались царем ватсов и его супругой, как павлины любуются тучей, опоясанной молнией [299] См. [217] . . А жены горожан, выйдя на крыши домов, загородили своими лицами небо, так что казалось, что золотые лотосы расцвели по берегам небесного Ганга [300] См. [58] . .