Сомадева - Повесть о царе Удаяне

Выслушав эту речь Яугандхараяны, лучшего из министров, Руманват, опасаясь необдуманных решений, возразил ему: «Как бы обман, на который мы пойдем ради Падмавати, не обернулся для нас бедою. Послушай-ка такой рассказ:

Есть на берегу Ганга город по названию Макандика [320] Макандика , или Маканди, — город на берегу Ганга. . В нем некогда жил один нищенствующий монах, давший обет молчания. Он питался лишь подаянием, вокруг него всегда теснились кающиеся, и жилищем его была одинокая келья внутри ограды храма. Однажды, собирая подаяние, он попал в дом некоего купца и встретил там прекрасную девушку, которая вышла дать ему милостыню. Любуясь ее красотой, мошенник, оказавшийся во власти любви, воскликнул: «Ах, ах, ах!» А купец его услыхал.

Когда монах, собрав милостыню, возвратился в свою келью, купец тайком явился к нему и спросил с удивлением: «Отчего сегодня ты вдруг нарушил обет молчания и заговорил?» Выслушав купца, монах так ему ответил: «У твоей дочери несчастливые приметы. Когда наступит срок ее свадьбы, тебе непременно предстоит потерять и жену, и сына. И вот, когда я увидел ее, меня охватила печаль, ибо «ды меня почитаешь. Ради тебя и теперь с тобой говорю я, нарушая обет молчания. Так вот, ночью посади свою дочь в корзину, а на крышке корзины укрепи светильник и пусти эту корзину в Ганг».

«Хорошо», — согласился купец и, возвратившись домой, в испуге этой же ночью все так и сделал. Ведь трусы всегда безрассудны.

А тем временем нищенствующий монах сказал своим приверженцам: «Ступайте к Гангу, и если увидите, что по нему плывет корзина со светильником наверху, тайно доставьте ее сюда. Но ни в коем случае не открывайте корзины, даже если услышите внутри ее шум». — «Да будет так», — ответили ему его ученики и ушли, по прежде чем они достигли Ганга, к реке подошел некий царевич. Там он заметил освещенную светильником корзину, которую бросил в воду купец, приказал слугам принести ее и тут же из любопытства открыл. Он увидел в корзине девушку, красота которой свела его с ума, и немедленно женился на ней по обряду гандхарвов [321] См. [103] . . А корзину он не тронул, только посадил в нее страшную обезьяну и со светильником, укрепленным наверху, снова пустил в Ганг.

Затем царевич вместе с доставшейся ему девушкой-сокровищем удалился, а к Гангу в поисках корзины явились ученики нищенствующего монаха. Они обнаружили эту корзину, выловили ее и отнесли к монаху. Тот обрадовался и сказал им: «Я возьму эту корзину наверх и совершу над ней заклинания, а вы должны оставаться внизу и провести эту ночь в молчании». Сказав так, монах втащил корзину на верх своей кельи и, в страстном томлении по дочери купца, открыл ее. Тут выскочила из корзины страшного вида обезьяна и набросилась на монаха с такой яростью, словно в ней воплотилось его злодейство. В одно мгновение обезьяна отодрала своими зубами у негодяя нос, а когтями — уши, как будто была его палачом [322] Отсечение ушей и носа — принятая в древней Индии мера наказания преступников. . И когда в таком виде этот монах спустился вниз, ученики, завидев его, с трудом удержались от смеха. А наутро, узнав о случившемся, хохотал весь народ. Купец же и его дочь были счастливы, потому что ей достался хороший муж.

Так вот, так же как стал посмешищем этот нищенствующий монах, и мы можем быть осмеяны, если, прибегнув к обману, не добьемся успеха. Ведь разлука царя и Васавадатты грозит большой опасностью».

На эти слова Руманвата Яугандхараяна так отвечал: «Никаким другим способом нам не достичь успеха; а если будем бездействовать, то при царе, отдавшемся удовольствиям, непременно погибнет и то, что еще у нас остается. Тогда лишимся мы приобретенной славы мудрых министров и изменим нашему долгу преданности господину. Ведь если царь в своих делах полагается на самого себя и считает министров лишь орудием своих решений, от них тогда действительно ничего не зависит; но если царь в своих свершениях опирается на министров, то их мудрость — единственный залог успеха. И раз они бездействуют, царь может навсегда распроститься со своим счастьем.

Но может быть, ты колеблешься из-за Чандамахасена, отца царицы? Знай, что и он, и его сын, и сама царица поступят так, как я им посоветую».

Так говорил мудрейший среди мудрых — Яугандхараяна. Но Руманват, чье сердце предчувствовало опасность, снова сказал: «От скорби разлуки с любимой страдает даже тот, кто умеет рассуждать трезво. Что же тогда будет с царем ватсов? Послушай, например, такой рассказ:

Некогда был царь по имени Девасена, мудрейший среди мудрых, и столицей его был город по названию Шравасти [323] Шравасти — древний город, который, как полагают, находился вблизи Файзабада в Аудхе. . В этом городе жил один очень богатый купец; у него родилась дочь, с которой, поистине, никто не мог сравниться. Когда девушка выросла, ее стали называть Унмадини, потому что любой человек, увидев ее красоту, сходил с ума [324] Унмадини — букв. «сводящая с ума». .

«Мою дочь никак нельзя выдать замуж без ведома царя; иначе он разгневается», — так подумал купец, ее отец, и, придя к царю Девасене, сказал ему: «Царь, у меня есть дочь-сокровище. Возьми ее себе, если она тебе подойдет».

Выслушав его, царь позвал к себе брахманов, которым доверял, и приказал им: «Пойдите и взгляните, обладает ли она счастливыми признаками, или нет». — «Да будет так», — ответили дваждырожденные [325] См. [219] . и удалились. Когда же увидели они купеческую дочь Унмадини, тотчас пришли в замешательство и сами почувствовали к ней влечение. «Если царь на ней женится, — подумали эти брахманы, овладев собой, — ею одной будет поглощен его ум, он забросит дела царства, и все погибнет. Зачем же она нам нужна?» И они пошли к царю и солгали ему, сказав так: «У этой девушки дурные признаки».

Тогда купец выдал Унмадини, отвергнутую царем и чувствовавшую себя униженной, за царского военачальника. Однажды, когда Унмадини уже жила у своего супруга, она узнала, что по дороге рядом с домом должен проехать царь, и вышла на крышу, чтобы его встретить. Как только царь увидел Унмадини, подобную магической стреле, которой Кама приводит в смятение мир [326] Приводящая в смятение мир — название одной из пяти стрел бога любви Камы; см. [302] . , он словно лишился рассудка. Возвратившись во дворец и узнав, что это та, которой он раньше пренебрег, царь, охваченный раскаянием, стал испытывать муки любви, словно лихорадка сжигающей его душу.

«Считай ее рабыней, а не чужой женой, и возьми себе, иначе я сделаю ее гетерой в храме, чтобы ты смог обладать ею, мой господин», — настойчиво просил царя его военачальник, супруг Унмадини, но царь так отвечал ему: «Я не возьму чужой жены; если же ты бросишь ее, то нарушишь закон и будешь мною наказан». Слыша это, и военачальник, и другие министры принуждены были молчать, царь же от любовной лихорадки вскоре сошел в могилу.