Кирша Данилов - Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым

Впервые у Шеффера, стр. 142-144. Песня очень редкая. Вариант (тоже в записи XVIII века), более краткий и во всех отношениях уступающий тексту Кирши Данилова, — в журнале «Живая старина», 1895, вып. 1, стр. 122-123. Сходный по сюжету рассказ имеется в рукописном сборнике XVIII века, среди жарт: ГПБ, собр. Титова, № 1627, лл. 86 об. и 87 (указано мне В. Д. Кузьминой).

Текст Кирши Данилова представляет блестящий образец скоморошьей песни; все эпизоды хорошо разработаны, в песне много юмора; имеются и элементы сатиры (комическое изображение старца, собирающего милостыню, чтобы «душа спасти», и похищающего девушку, и др.). Во второй части (начиная с возвращения старца в монастырь) ощущается запись с пересказа. В варианте «Живой старины» эта часть отсутствует.

Прозвище Игренище связано, как предполагает В. Чернышев, с названием масти лошадей: игрений — рыжий («Русская баллада. Предисловие, редакция и примечания В. И. Чернышева». Л., 1936, стр. 448).

Строка 37. И увидели его ребята десятильниковы. Десятильниками назывались сборщики пошлин с монастырей и церквей. Тот факт, что старец сталкивается именно с десятильниками, усиливает сатирическое начало песни.

Впервые у Калайдовича, № 44. Обзор вариантов и исследований сюжета: Астахова, I, стр. 625-627; II, стр. 793-794; Пропп, стр. 98-109. Дополнительно: Б. Мериджи . Наблюдения над «Сборником Кирши Данилова». — «Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры». М. — Л., 1966, стр. 21-22; Б. Н. Путилов . Об эпическом подтексте (На материале былин и юнацких песен). -«Славянский фольклор», М., 1972, стр. 14-17.

Сюжет, являющийся продолжением былины «Садко — богатый гость». Здесь Садко, теперь уже богатый новгородский купец, отправляется за море с товарами. На обратном пути происходит чудо — при полном ветре корабль Садко не двигается с места. Морю приносят богатые дары, но корабль остается на месте; Садко понимает, что море требует человеческой жертвы, тогда начинают бросать жребий, кому идти в море.

В тексте Кирши Данилова вся эта часть изложена очень схематично, без ряда эпизодов и не вполне ясно. Фактически былина начинается здесь сразу с метания жребия. Эпизод этот разработан очень хорошо: Садко прибегает к хитрым уловкам, чтобы жребий не выпал на него, но из этого ничего не получается. Рассказ о дальнейшей судьбе Садко в варианте Кирши Данилова содержит одно существенное отличие: Садко здесь попадает не на дно морское (как в большинстве вариантов), а на берег, в избу, где встречает морского царя; нет здесь и сказочного описания морского царства.

Мотив женитьбы героя на дочери морского царя очень древний (он известен также по сказкам). Былинный герой не может жениться на девушке из морского царства, иначе он навсегда останется здесь. Благодаря тому, что брак — по совету Николы — не совершается, Садко возвращается домой.

Строки 50-51. И во то сине море Хвалынское Хлеба с солью не опу́сковал. Приносить дань морю хлебом с солью — обычай, зафиксированный в прошлом в Новгородской области.

Строка 104. А во сне пришел святитель Николай к нему. Николай — покровитель мореплавателей, защитник их от бурь и бедствий на море (ср. у Проппа, стр. 104).

Строки 142-148. С молодой женой на подклете спит ... А левая нога во Волх-реке. В других вариантах Садко просыпается на берегу реки, а его руки, которым он обнимал во сне невесту, оказываются в воде. Из этого видно, что в образах дочерей морского царя олицетворены реки, а девушка, которую выбирает Садко, олицетворяет его родную реку Волхов (Пропп, стр. 108).

Строка 70. По три дни не осматривали. «Не» надо понимать, видимо, как «нее», «ее»: по три дни ее осматривали.

Впервые у Калайдовича, № 45. Обзор вариантов и исследований сюжета: Астахова, I, стр. 570-573; II, стр. 731-733; Пропп, стр. 179-206, 575-577. Дополнительно: Б. Мериджи . Наблюдения над «Сборником Кирши Данилова». — «Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры». М. — Л., 1966, стр. 23-25; Б. Н. Путилов 1971, стр. 32-53 (здесь — славянские параллели); Смирнов-Смолицкий, стр. 371-376.

Один из популярных сюжетов русского эпоса, известный в науке под названием «Добрыня и Змей». Текст Кирши Данилова не принадлежит к лучшим. Сюжет изложен довольно схематично, нет существенных эпизодов, составляющих обычно вторую — наиболее важную — часть былины. По наиболее полным вариантам, Добрыня не убивает Змея при первой встрече, а лишь наносит ему поражение и берет с него «заповедь великую», что он не станет больше чинить вред Киеву. Однако Змей нарушает договор и уносит из Киева племянницу Владимира Забаву Путятишну. По поручению князя Добрыня снова отправляется в путь, убивает Змея и спасает Забаву.

Строка 23. Купатися на Сафат-реку. В других вариантах река называется Израй (как и в словах матери Добрыни), Пучай. Здесь представление о том, что нельзя купаться в реке, имеющей священное значение, соединяется с более старыми представлениями о реке — месте обитания фантастического змея. О Сафат-реке см. комментарий к былине «Алеша Попович».

Строка 36. Надевал на себя шляпу земли греческой. Образ этот встречается и в других былинах. Он имеет определенный символический смысл: шляпа (по другим вариантам — шапка, колпак) земли греческой есть художественное воплощение могущества Киевской Руси, укреплению которой способствовало принятие христианства через посредство Византии (см. у Проппа, стр. 192).

Впервые у Якубовича, № 8. Обзор вариантов и исследований сюжета: Астахова, I, стр. 605-609; II, стр. 761-765; Пропп, стр. 237-257, 579-580. Дополнительно: Илья Муромец. Подготовка текстов, статья и комментарии А. М. Астаховой. М. — Л., 1958, стр. 453-456; Путилов 1971, стр. 62-70 (здесь — славянские параллели).

Былина об Илье Муромце и Соловье Разбойнике — один из наиболее популярных и значительных сюжетов русского героического эпоса. В ней есть следы древних представлений о борьбе с чудовищами, но в целом она проникнута идеями эпоса периода древнерусского государства: «Образ Соловья — художественное изображение сил, разъединявших Русь, дробивших ее на части, стремившихся к замкнутости, к изоляции Киева как столицы от остальной Руси. Подвиг Ильи кладет конец отъединенности Чернигова и других городов от Киева» (Пропп, стр. 255).

Текст Кирши Данилова содержит основные эпизоды сюжета; здесь нет часто встречающихся в других вариантах мотива чудесного исцеления Ильи и рассказа об освобождении им Чернигова. В тексте хорошо разработана заключительная часть былины, в которой Илья Муромец противостоит князю Владимиру и его окружению.