Николай Грязев - Поход Суворова в 1799 г.

17-го, с рассветом дня, начали мы опущаться с горы, и за полдень оба наши корпуса собрались на обширную Мутенталъскую долину, где и расположились на чистом воздухе. Хотя с самого нашего вступления в сию дикую и бесплодную часть Швейцарии, т. е. начиная от Беллинцоны, чувствовали мы большой недостаток в продовольствии пищею, и в особенности от 13-го числа, после сражения на горе С.-Готарде, недостаток сей сделался еще ощутительнее, но здесь оказался оный в совершенстве. Наши сухари, навьюченные с мешками на казачьих лошадей, все без изъятия пропали, первое потому, что большая их часть состояла из белых и пресных, которые от ненастной погоды размокли и сгнили, и наконец потому, что лошади, растеряв подковы и обломав по каменным горам свои копыта, разбивались, падали и умирали от бескормицы, так что ни один вьюк не мог дойти до Мутенталя; и в особенности чрез ужасную переправу Чортова моста. Начальники наши как ни старались доставать нам продовольствие, но желания их не имели успеха, ибо селения, нами проходимые, были бедны, изнурены и ограблены просвещенными французами, а потому и не могли нам дать никакого содержания. С нашей же стороны не было употребляемо никаких притязаний; сам великий князь Константин, пришедши с авангардом в Мутенталь, купил для оного две гряды картофеля, заплатя за них хозяину 40 червонцев; всякое фуражирование также не могло быть употребляемо, потому что все окрестности и мало известные нам места были заняты прожорливыми французами, и наконец наши добрые союзники австрийцы перестали доставлять нам и провиант, и фураж. Что ж в таком случае оставалось делать? Мы копали в долинах какие-то коренья и ели, да для лакомства давали нам молодого белого или зеленого швейцарского сыру по фунту в сутки на человека, который нашим русским совсем был не по вкусу, и многие из гренадер его не ели; со всем тем, во все время нашего пребывания в Швейцарии, сыр составлял единственную пищу; мяса было так бедно, что необходимость заставляла употреблять в пищу такие части, на которые бы в другое время и смотреть было отвратительно; даже и самая кожа рогатой скотины не была изъята из сего употребления; ее нарезывали небольшими кусками, опаливали на огне шерсть, обернувши на шомпол, и таким образом обжаривая воображением, ели полусырую.

Сверх сего, кожа нужна была и для другого предмета: многие чувствовали недостаток в обуви и сбережение своих ног предпочитали сытости желудка; почему, отрезывая лоскутки кожи, обертывали ею свои ноги по примеру лапландцев и употребляли до самой невозможности, как свойство ее позволяло; некоторые из офицеров должны были прибегнуть к сему же средству, дабы сохранить свои ноги от острых камней и повреждений всякого рода. Вот в каком бедственном положении находилась вся наша победоносная армия!

18-го на долине Мутентальской. Здесь есть женский монастырь ордена Les soeurs grises – сестер милосердия. Но сии милосердные сестры также брали с нас за копеечную булку по червонцу, как бы и самый жадный ростовщик, или их милосердие обращаемо было совсем на другие предметы, и, по словам жителей, беззаконные французы не упустили случая воспользоваться оным. Но как кажется, что корыстолюбие, праздность и другие пороки были основанием подобных монастырей. Видевши их такое множество в странах чуждых, я не находил в них ничего ангельского, приближающего их к небу, но более преступного, не столько добродетелей, сколько пороков, которые здесь сосредоточиваются и имеют вею свою силу на сей маленький мир, заключающийся в стенах монастырских».

В д. Мутен от окрестных жителей Суворов получил страшные вести: Корсаков потерпел совершенное поражение при Цюрихе и с огромною потерею отступил к Шафгаузену; Готце разбит на Линте и сам пропал без вести; значительные неприятельские силы заняли Гларис, а сам Массена собирает свою армию к Швицу, так что русским был заперт путь и в ту, и в другую сторону. В Швейцарии не оставалось ни одной союзной части войск, от которой Суворов мог бы ожидать содействия; он оставался в Мутенской долине один, окруженный неприятелем со всех сторон*. В таких обстоятельствах фельдмаршал 18 сентября собрал у себя военный совет из всех генералов и некоторых штаб-офицеров; только генерал Ауфенберг не был приглашен.

______________________________

* Со стороны Глариса, Швица и Альтдорфа.

«Прежде, нежели объясню происходившее в совете, я* поставлю на вид главные причины к составлению оного, как обстоятельства весьма необыкновенного в чертах военной жизни нашего великого полководца. Известно, что верхняя часть Швейцарии занята была нашими войсками, составлявшими отдельный 30000 корпус, под особым начальством генерала от инфантерии А.М. Римс-кого-Корсакова, коих центр находился около Цюриха, а линия, по отбытии принца Карла Австрийского со своими войсками из Швейцарии к нижнему Рейну, растянута была на значительное пространство. Корсаков имел у себя в виду сильного неприятеля: французский генерал Массена с 45000 корпусом занимал центр своей позиции на горе Альбис, правое его крыло простиралось до южных пределов Швейцарии, а левое защищалось рекою Ааром. В помощь Корсакову находился и австрийский 20000 корпус, под начальством генерала Готце, занимавшего правый берег р. Линты. Цель нашего вступления в сию часть Швейцарии состояла в том, чтобы, очистя оную от неприятелей, ее занимающих, следовать на Швиц и, зайдя в тыл Массене, поставить его между двух огней и обще с Корсаковым нанести ему решительный удар. Но Провидению не угодно было совершить сего предположения, ибо Массена знал, что российский корпус под предводительством Суворова из Италии выступил и следует в Швейцарию для соединения с Корсаковым. Массена решился предварить наше соединение: французский генерал Сульт потеснил австрийского генерала Готце, а сам Массена атаковал Корсакова в его позиции при Цюрихе. Судьбам Всевышним угодно было наклонить успех оружия на сторону нашего неприятеля, и доселе непобедимые учинились жертвою слабости своего начальника и, к стыду имени русского, принуждены были бежать, чтобы спастись от конечного поражения. Весть о сем несчастном происшествии встречает нас при вступлении нашем в Мутенталь. Суворов и верит, и сомневается; впрочем, как обстоятельство, подлежащее исследованию, рассматривается со всех сторон, и оказывается возможным; почему предположено было послать одного из здешних жителей для подробного осведомления об истине сего происшествия; ему заплатили деньги; но швейцарец не возвратился; приискали другого, заплатили больше, и сей доставил удовлетворительное известие, подтвердившее истину сего несчастного события, а вслед за сим и австрийский генерал Линкен доставил фельдмаршалу подробное о сем донесение, — и вот предлог военного совета, составленного Суворовым в Мутентале. Теперь посмотрим, что происходит в нем.