Ермолай-Еразм - Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1

После событий Смуты начала XVII в. на Руси обозначились упадок общественной нравственности и определенная утрата интереса к церкви; священники уже не имели прежнего авторитета и часто допускали разнообразные злоупотребления в богослужении. Юный царь Алексей Михайлович, обеспокоенный подобной ситуацией, задумал ряд мер, призванных улучшить церковную жизнь. Его поддерживал так называемый «кружок ревнителей древнего благочестия», в который входили влиятельные сановники (боярин Федор Михайлович Ртищев) и представители церкви, среди них — Никон. Став в 1652 г. патриархом, он — при поддержке царя — приступил к реформированию русской церкви по образцу константинопольской и других зарубежных православных церквей, решив подражать им с максимальной точностью. Никон не собирался менять догматы, повелев лишь отредактировать богослужебные книги и изменить обряд, т. е. внешние формы проявления религиозности. Так, двухперстное крестное знамение было заменено на трехперстное, земные поклоны — на поясные и т. п. Царь и церковное руководство приняли сторону патриарха, но простые люди и многие священники воспротивились нововведениям, оставшись верными старому обряду. Это объясняется укоренившимся на Руси недоверием к единоверцам, живущим за границей (зарубежные православные церкви находились на территории Турецкой империи, под владычеством «неверных») и убежденностью в исключительности русской святости (ср. идею «Москва — Третий Рим»), Кроме того, на Руси отождествляли священную суть обряда с его внешней формой; соответственно, изменение формы воспринималось верующими как изменение самого обряда и казалось им подменой служения Христу служением Антихристу.

Протопоп Аввакум стал самым ярким, влиятельным и последовательным обличителем Никона и «никониан». Священник Казанского собора на Красной площади, он был близок церковному руководству, лично знаком с царем и первоначально тоже входил в «кружок ревнителей древнего благочестия». Но Аввакум иначе понимал способы исправления церковной и общественной жизни; деятельность бывшего единомышленника — патриарха Никона — он оценил как предательство и заговор против русского православия. Такая непримиримая позиция стала причиной многолетних жестоких гонений: в 1653 г. Аввакума сослали в Сибирь, а после церковного собора 1666–1667 гг. лишили священнического сана и заключили в северный Пустозерский острог (устье реки Печоры), откуда он уже не вышел.

Именно в Пустозерске сформировался Аввакум-писатель, продолживший борьбу с нововведениями пером. В начале 1670-х гг. он создает знаменитое автобиографическое «Житие», списки которого распространялись по Руси и завоевывали идеям старообрядчества новых сторонников.

Аввакум был плодовитым сочинителем. Кроме «Жития», ему принадлежат сборник проповедей «Книга бесед»; «Книга толкований» — размышления о Священном Писании; полемические «слова» против тех старообрядцев, которых он подозревал в богословских заблуждениях; многочисленные челобитные царю; послания единомышленникам и т. д.

В 1682 г. вместе с другими виднейшими старообрядцами Аввакум был заживо сожжен «за великия на царский дом хулы». Современные последователи Аввакума почитают его святым, существуют даже иконные изображения. Сочинения «огнепального протопопа» — в частности, «Житие» — долгое время бытовали исключительно среди старообрядцев, а всем остальным они стали доступны только со второй половины XIX в. и сразу получили высокую художественную оценку.

«Житие» Аввакума может быть воспринято как бесхитростные воспоминания провинциального священника. Однако протопоп целенаправленно назвал это сочинение «житием», явно соотнося свою жизнь с агиографической схемой, а себя — при жизни — со святым. Убеждая единомышленников стойко переносить муки, он прямо заявлял, что Бог избрал «быти нам святым».

Основное повествование «Жития» начинается с детства и юности, однако, точно воспроизводя традиционную агиографическую схему, Аввакум следует основополагающему принципу своей литературной манеры. О детстве и юности он рассказывает с нарочитой жесткостью, словно желая подчеркнуть, что действие разворачивается на современной Руси, а не в легендарном прошлом: «Отец же мой прилежаше пития хмелнова; мати же моя постница и молитвенница бысть…»

Вспоминая свою жизнь в качестве провинциального священника, Аввакум описывает постоянные столкновения с местными «начальниками». Непросто складывались и его отношения с простыми людьми. Хотя священник приобрел множество «духовных детей», он настолько яростно боролся с пороками паствы, что вызывал ее гнев. Потому закономерно, что строптивый священник обратился за поддержкой в столицу и в 1652 г. был назначен протопопом (протоиереем), т. е. настоятелем собора, в приволжский город Юрьевец-Повольский. Однако уже через два месяца — после очередного столкновения с верующими — он бежал в Москву, где получил место священника в престижном Казанском соборе.

В том же 1652 г., когда Аввакум обосновался в Москве, Никон стал патриархом. Протопоп опускает подробности жизни в столице: для него это время борьбы с Никоном, «волком и отступником», «злодеем и еретиком». Вскоре Аввакума бросают в подземелье московского Спас-Андроникова монастыря, а затем ссылают в Сибирь. За непрестанные выпады против патриарха его ссылают все дальше и дальше: вначале в Тобольск, потом в Енисейск, в 1656 г. «в Дауры» — священником при отряде боярина А. Ф. Пашкова.

Многолетняя борьба с Пашковым («суров человек: безпрестанно людей жжет, и мучит, и бьет») для Аввакума — продолжение борьбы с «начальниками» и Никоном, т. е. борьба праведника с мучителем. Это одна из самых выразительных частей «Жития». Несмотря на точность и конкретность, описания сибирских скитаний не сводятся к бытовым или этнографическим сценам: они символизируют мученическую жизнь, что и обнаруживается в беседе Аввакума с верной спутницей-женой: «Я пришол, — на меня, бедная, пеняет, говоря: „Долъго ли муки сея, протопоп, будет?“ И я говорю: „Марковна, до самыя до смерти!“ Она же, вздохня, отвещала: „Добро, Петровичь, ино еще побредем“».

В 1658 г. происходит разрыв Алексея Михайловича с патриархом. Никон добровольно удаляется из Москвы, царь же пытается, не отменяя реформ восстановить добрые отношения с врагами реформатора. Аввакума вызывают в Москву, его расположения ищут царь и бояре. В 1661 г. он возвращается из пятилетнего даурского похода в «русские грады», но не прекращает агитацию против «еретических» нововведений. Власть же не собиралась от них отказываться. Протопоп подводит итог: «И с тех мест царь на меня кручиноват стал: не любо стало, как опять я стал говорить; любо им, как молчю, да мне так не сошлось. А власти, яко козлы, пырскать стали на меня и умыслили паки сослать меня с Москвы…» Постоянно уподобляя противников лисам, волкам, козлам, Аввакум подчеркивает их зверскую, нечеловеческую, в конечном счете, демоническую сущность. В 1664 г. священника снова ссылают на север — на реку Мезень.