Бахтиар Ахмедханов - Ход слоном

– Нет, говорит, не показалось. Потому что на днях Никита заходил под каким-то предлогом и вроде бы все пытался зайти со спины и заглянуть в монитор. А вчера, говорит, когда с прогулки пришла, видела как он быстро выходила из ее номера, хотя делать ему там по служебным обязанностям совершенно нечего.

– Ну я, понятно, задергался, – продолжал Бунин, – что, спрашиваю, делать будем? Может, говорю, притормозим, затаимся на какое-то время? Ни в коем случае, отвечает, потому что если уж они возьмутся, то будут копать глубоко, а нас это не устраивает. Предлагаю, говорит, сделать ход конем или, точнее, курьером.

Аркаша рассказал, что, по мнению Летрих, это был, собственно, интерес пока что не ФСБ, а одного отдельно взятого осведомителя. Который заподозрил что-то необычное и пытается сунуть нос поглубже, все разнюхать и доложить хозяевам. Но это опасно, потому что, если не принять меры предосторожности, можно действительно погубить все дело.

Инна предложила пустить Никиту по ложному следу. Вот именно для такого случая, сказала она, им и пригодится «не пришей кобыле хвост» или господин Кошкин, которого так не хотел брать на работу уважаемый Аркадий Валерианович.

На это Аркаша ответил, что возражал не против моей кандидатуры (наоборот – это ведь он рекомендовал меня как исключительно порядочного человека), но против даже поверхностного посвящения в их планы других людей. «А главное, против того, чтобы платить кому-то жалованье из своего кармана», – подумал я, но вслух этого, конечно, не сказал.

В общем, было решено отправить меня за границу в качестве курьера. Диск придумали спрятать в обложке толстой книги, которую мне так любезно предложила взять почитать Инна. Я не большой поклонник Набокова, но Инна так значительно произнесла, что он ее любимый писатель, что не взять с собой эту тяжесть я просто постеснялся. Теперь, если всем происходящим действительно интересуется ФСБ, то меня должны выпотрошить уже на пограничном контроле в аэропорту.

Это была версия для Аркаши. Легенда для Никиты звучала, думаю, несколько иначе.

Мучители несчастной женщины посылают за границу курьера со сверхсекретной информацией и неким сообщением, которое он должен будет передать на словах представителю мирового правительства, роль которого, как я теперь понимаю, отводилась Анне. И, если перехватить курьера, то можно оставить мировое зло с носом.

В принципе, подумал я, дружки Никиты вполне могли захватить меня и в России, но, скорее всего, не захотели поднимать шум и привлекать к себе внимание.

Слушая Аркашу и время от времени опрокидывая стопку, я от души восхищался Инной. Так все рассчитать! Наворотить столько интриг, соорудить целый небоскреб лжи, словно мощной арматурой скрепленный системой взаимосвязанных и безупречно убедительных обманов – никогда бы не поверил, что женский мозг, который я всегда считал одномерным, способен на такое.

Приходилось, однако, верить. Она обманула всех! Мне объяснила (а я с готовностью поверил!), что не желает, чтобы сверхмощное оружие оказалось в грязных руках и потому решила передать его более достойным людям и, что немаловажно, передать за хорошие деньги. Таким образом, добро восторжествует над злом, а мы с ней неплохо заработаем. А что может быть прекраснее, когда достижение благородной цели еще и хорошо оплачивается?

Аркашу она с такой же легкостью убедила в том, что можно без особого труда и всяких последствий забить на американцев и продать дубль лекций по геофизике какой-нибудь нефтяной стране и поиметь с этого кусочек хлеба на старость. Убежден, что с не меньшей легкостью Инна уговорила Аркашу продать также и меня, когда сначала предложила взять якобы на работу человека-куклу, а потом пустить по его следу Никиту с его тупыми ублюдками.

Но все равно Никиту она обдурила намного красивее, с особым, так сказать, блеском. Мы-то с Аркашей что! Два старых, потасканных, крепко поддающих советских мужика – таких, если убедительно пообещать денег, можно взять на голый крючок. Но Никита – это другое, он носитель, хоть и шизофренической, но все-таки идеи. И сыграть на этом – поистине высший пилотаж.

И я еще не уверен, что она не кинула тем или иным способом свою американскую подругу. Впрочем, Анна не выглядела растерянной или огорченной, но это ровным счетом ни о чем не говорит. Судя по всему, эта женщина мастерски владеет собой.

При мысли о моей курортной знакомой мне стало грустно. Я подумал, что теперь-то уж точно больше никогда не доведется сидеть за столиком в баре на берегу моря с женщиной, неважно даже, с какой. Ничего особенного в Анне не было, разве что голос. А так – обычная стерва, каких много.

Вот Инна – другое дело. Но и с ней мы теперь вряд ли увидимся, даже если она и не погибла. Жаль. Я не держал на нее обиды, ведь обижаться в этой жизни можно только на себя. Мне было с ней хорошо, и черт бы с ним, что она меня использовала, выражаясь протокольным языком, в особо циничной форме. Пусть бы и дальше использовала, сколько хочет, я не против, лишь бы все оставалось по-прежнему.

Нет, теперь, конечно, вряд ли. Дело даже не в том, что Инна обманула нескольких дураков, это сколько угодно. Куда хуже, что она решила поиграть с серьезными структурами, за которыми могут стоять государственные интересы. И этот пожар в пансионате явно неспроста… Кстати, что это там Аркаша еще говорил об инсценировке гибели?

– Знаешь, Алик, я словно задницей чувствовал, что произойдет нечто похожее, и она технично исчезнет. Поэтому я кое-что предпринял! – Аркаша взял зубочистку и начал увлеченно ковырять в зубах. Ненавижу, когда за столом ковыряют в зубах. А этот еще и время от времени доставал зубочистку и внимательно ее осматривал. Меня передернуло от отвращения.

– Что предпринял? – поспешно спросил я в надежде отвлечь Аркашу от его занятия.

– Сделал копии со всего материала, который Летрих готовила для передачи Тимуру. На всякий случай, мало ли. Может, еще кому-нибудь пристрою. Имею полное право, ведь она меня кинула как пацана! Как? Да очень просто! Материал я через пару дней после твоего отъезда отдал Тимуру, и нам оставалось подождать дней десять пока заказчик оценит информацию и переведет деньги на счет Летрих. Было бы, конечно, лучше, если бы на мой, но тут ничего не поделаешь. Аванс переводили на ее счет – таково было ее обязательное условие.

Аркаша в последний раз осмотрел вконец испоганенную зубочистку, потом сломал ее пополам и бросил в пепельницу.

– А кто такой Тимур? – спросил я.

– А черт его разберет, – пожал плечами Аркаша, – их человек, больше ничего не знаю. Что-то вроде доверенного лица. Я даже документов его ни разу не видел. Когда я передавал записанный диск, он спросил, не звонишь ли ты с курорта и как тебе отдыхается. Дал, значит, понять, что, мол, не дурак и все знает. А где-то через неделю случился этот проклятый пожар.