Бахтиар Ахмедханов - Ход слоном

– Но он увез диск с мультфильмами, пустышку для Никиты! – закричал Аркаша. – Я никого не обманывал! Это все Летрих, будь она проклята! Это она сказала, что после американцев можно легко скормить ту же информацию арабам, и про Никиту она тоже мне первая сказала! Вроде как подозрения у нее возникли, но и с ним она о чем-то договорилась за нашей спиной, клянусь!

– Вы не профессионал Аркадий Павлович, а пытаетесь играть в серьезную игру, – так же спокойно сказал Тимур. – Может быть, Инна Игоревна действительно вас обманула и использовала, я не спорю. Но ведь и вы хотели обмануть нас. Сейчас вы пытаетесь выйти на китайцев, разве не так? И хотя делаете это крайне неумело, вы все равно становитесь опасны.

Я почувствовал страшный смысл сказанных Тимуром слов гораздо раньше, чем он договорил. Я вжался в диван, а в голове сверкнуло: все, конец. Ладно Аркаша – я ведь и сам теперь представляю опасность для Тимура и тех, кто за ним стоит, и вряд ли получится убедить их, в том, что я на самом деле ничего толком не знаю и взять с меня нечего…

Тимур замолчал. На какую-то долю секунды в комнате повисла тишина. Потом Бунин вскочил и, с грохотом отбросив стул, попытался броситься к балконной двери. Но, думаю, в момент броска он был уже мертв, потому что человекообразный, по-прежнему не отделяясь от стены, дважды выстрелил в него из пистолета с навинченным на ствол цилиндром глушителя.

Все произошло настолько быстро, что не успел я даже толком повернуть голову в сторону рухнувшего между столом и балконной дверью Аркаши, как увидел, что цилиндр с маленькой черной дырочкой смотрит мне прямо в лицо. Внутри меня что-то лопнуло, и я почувствовал, что обмочился. Но стыда не было – был один только животный черный ужас, рвущийся из меня наружу.

– Это на тот случай, если вы вдруг захотите проделать то же самое, – как сквозь толстый слой ваты донесся до меня голос Тимура, и я, хоть и не сразу, но сообразил, что он обращается ко мне. Надев тонкие перчатки, он взял со стола несколько компьютерных дисков, записную книжку и ноутбук, сложил все это в спортивную сумку и вынес ее в коридор.

– Вам ничто не угрожает, Альберт Эдуардович, – продолжал говорить Тимур из прихожей. – Вы ведь не вели двойную игру, вы только добросовестно выполняли свои обязанности. А вас при этом обманывали и использовали. Так что претензий к вам у нас нет.

Опять это мерзкое слово – «использовали». Зато я с облегчением понял, что меня не убьют. По крайней мере, не сию секунду, что уже было огромным счастьем. Как же все-таки сильно человек хочет жить, подумал я. Следом пришла вторая, еще более неуместная в данной ситуации мысль: до какой степени убогая квартирка в московском рабоче-пьянчужном районе не соответствует происходящим в ней событиям. Такие вещи со стрельбой куда естественнее смотрелись бы в загородном особняке или, на крайний случай, на каком-нибудь заброшенном заводе, как в западных боевиках.

Потом я, наконец, нашел в себе силы отвести взгляд с руки, державшей пистолет и посмотреть на лежащее на полу тело. Под ним растеклась лужа быстро густеющей крови, вид которой не вызвал у меня никаких эмоций. Ноги были немного согнуты – словно у Аркаши вдруг резко заболел живот, и он попытался подобрать под себя колени, но замер на полпути. Одна штанина задралась так, что была видна толстая, белая, словно лысая с вытертыми от многолетнего ношения брюк волосами икра и высоко натянутым на нее носком. Аркаша носил очень хорошие носки, больше похожие на гетры. Ума не приложу, где люди берут такие носки, мои, например, уже после первой стирки превращаются в неопределенного цвета тряпки, позорно висящие на щиколотках.

– Сейчас мы все вместе встанем и поедем в одно место, – сказал Тимур. Он говорил будничным тоном, словно ничего особенного не произошло. Так, досадное недоразумение, которое быстро устранили. – Там нам никто не помешает спокойно поговорить и выпить по чашечке кофе с хорошим коньяком. Вы расскажете все, что знаете, после чего мы отвезем вас домой. И на этом ваши приключения, Альберт Эдуардович, закончатся.

«Конечно, закончатся, а как же иначе, – подумал я с какой-то непонятно откуда взявшейся спокойной злобой, – пустите мне пулю в затылок и закопаете где-нибудь в лесу. А может, просто выбросите на обочину или в какой-нибудь карьер». Я был на сто, нет, на двести процентов уверен, что уйти живым мне не дадут. Вон лежит старая сволочь Аркаша Бунин, судьба которого – лучшее подтверждение того, что думаю я правильно.

Мне было не жаль Аркашу (ну разве что самую малость – выпили-то вместе не меньше цистерны, да и работенку он мне нашел вон какую веселую!), зато от жалости к себе мысль заработала с неведомой ранее быстротой и четкостью. Верно все-таки говорят, что загнанная в угол мышь дерется как лев. До льва мне, конечно, как до Луны, но и мышью я уже больше не был.

Во-первых, образовавшиеся было пустота в паху и ватность в коленях после слов Тимура о спокойном месте и кофе с коньяком, куда-то исчезли. Во-вторых, в голове моей мгновенно созрел хоть и не ахти какой, но все таки план. Он заключался в том, чтобы максимально правдоподобно прикинуться обезумевшим от страха смерти равно как и надежды на жизнь стариком, а потом вдруг выкинуть финт, которого от меня никак не ожидают.

Драться я не умею, да если бы и умел, то в моем возрасте ни за что бы не справился с двумя мужиками вдвое моложе меня да еще и вооруженными. Так что моим единственным преимуществом должна стать неожиданность в сочетании с правдоподобной игрой.

Если не выйдет, то меня грохнут прямо здесь. И что из этого? В подмосковном лесу или в пяти минутах от метро Кузьминки – какая, спрашивается, разница? Разве что не успею выпить кофе, так я его и не любил никогда. Другое дело чай с баранками, но мне его даже не предложили. В общем, при любом раскладе я ничего не теряю. Так что поиграем.

Я часто закивал головой, изображая бесконечное облегчение и благодарность за то, что мне не нужно бояться за свою жизнь, раз такие сильные и справедливые люди пообещали, что все теперь будет в порядке.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Тимур, – сейчас мы спокойно оденемся и спустимся во двор к машине. Я пойду первым, вы, Альберт Эдуардович, следом. Наш друг пойдет за вами, держа палец на спусковом крючке пистолета, ствол которого будет направлен вам в спину, точнее – в почку. Это очень болезненное ранение, а в вашем возрасте – почти наверняка смертельное. Пистолет наш друг будет держать в кармане куртки, специально устроенном таким образом, чтобы со стороны ничего не было заметно. Я объясняю так подробно, чтобы у вас не возникло сомнений в серьезности наших намерений. И поймите правильно: я вас не пугаю. Если вы согласны нам помочь, то ваша жизнь вне опасности. Это мое честное слово.