Бахтиар Ахмедханов - Ход слоном

– Мне теперь, наверное, орден дадут? Ну, или хотя бы часы с профилем Дзержинского? – Из меня рвалась наружу, как минимум, добрая сотня вопросов, но не съязвить я просто не мог – очень уж раздражал меня подполковник Сорокин, который говорил как плохой тамада на плохой свадьбе.

– Орден и часы вряд ли, – так же бодро ответил он, – а вот на единовременную материальную помощь, я думаю, рассчитывать вы можете. Конечно, наши возможности довольно ограниченны, но я постараюсь сделать так, что…

– Буду весьма признателен, – сказал я, несколько оттаяв при словах о материальной помощи.

– Но у меня к вам просьба, – продолжал подполковник. – Расскажите, пожалуйста, всю историю, как вы ее помните. С самого начала и ничего не пропуская. Все, вплоть до мельчайших подробностей.

Подробный рассказ занял около часа. Все это время подполковник смотрел куда-то мне за спину, время от времени прикрывая глаза и слегка кивая головой, словно соглашаясь с услышанным. Закончив говорить, я вопросительно посмотрел на Сорокина. Но, поскольку он молчал, то я решил, что пришла моя очередь задавать вопросы.

– А что это была за операция, если не секрет? Кого ловили?

– Ну вы же понимаете, что всего я вам рассказать не могу, – сказал Сорокин. – Подробности операций такого рода всегда хранятся в строжайшей тайне. Но в общих чертах дело было так…

Со слов подполковника выходило, что немногим более года тому назад в их контору обратилась некая гражданка Летрих, которая сообщила, что опасается за свою жизнь, поскольку несколько организаций, которые, как она подозревает, являются террористическими, считают ее носителем сверхсекретной информации, которую стремятся заполучить.

Понятное дело, что, получив такой сигнал, в конторе страшно возбудились и начали проверку. А уж когда покойный Аркаша слетал на Ближний Восток, где провел переговоры с представителем не до конца дружественного РФ режима, поняли, что наткнулись на что-то действительно серьезное.

Одновременно велась разработка Никиты и его связей, многие из которых были уже хорошо известны чекистам. И, словно в подтверждение глобального масштаба дела, с ними официально связались американские коллеги, которые просили поделиться сведениями о местных экстремистах, связанных, по их данным, с террористическими группировками далеко за пределами России.

Начался активный обмен информацией. Вскоре выяснилось, что однокашник Аркаши, хоть и работал на правительство своей страны, но при этом еще и активно сочувствовал одной из партий фундаменталистского толка. Теперь он арестован. Как арестованы Никита, Тимур, человекообразный киллер и другие фигуранты дела, с которыми мне посчастливилось не встретиться.

По словам подполковника Сорокина, Тимура с его жутким подручным планировали повязать при выходе из подъезда, но я слегка нарушил план своей выходкой, ошеломившей даже группу захвата. Но то, что Аркашу могут застрелить в квартире, чекисты не учли – им почему-то казалось, что Тимур не захочет поднимать шум. Хотя какой там шум, когда стреляют с глушителем.

Вот, собственно, и вся история. А сейчас, сказал Сорокин, он отвезет меня домой и в течение месяца свяжется со мной по телефону на предмет получения материальной помощи.

– Подождите, а как же Инна Летрих? Она на самом деле погибла при пожаре? И охранница, как там ее… кажется, Вера? И зачем в Египет прилетала эта Анна из Америки? Неужели только затем чтобы угостить меня сигаретами и выпить со мной чашечку кофе?

– Извините, Альберт Эдуардович, но на эти вопросы я ответить не могу, – сказал подполковник. – Прошу понять меня правильно.

– А кто убил охранника на пляже?

– Думаю, его приставили следить за вами люди, с которыми контактировал покойный Бунин. Им было важно знать, с кем вы вступите в контакт, чтобы этот самый контакт вовремя пресечь. А убили его местные единомышленники вашего знакомого Никиты. Потому что сочли, что он охотится за теми же сведениями, которые так нужны им самим. Но, скорее всего, ваш пляжный знакомый имел задание сначала понаблюдать за вами, а потом устранить – как носителя опасной информации. Но вам повезло, его самого устранили раньше.

– Хорошо, но тогда хотя бы скажите: что это за чертовщина с направленными землетрясениями? Я на самом деле увез с собой за границу информацию о сверхоружии? Что это был за диск в обложке книги, которую у меня кто-то украл. Кстати, вы не знаете, кто именно?

– Дорогой Альберт Эдуардович, – с сочувствием сказал Сорокин, – никаких направленных землетрясений не существует. Да, отец гражданки Летрих действительно занимался этим вопросом, но эта тема – сродни проектам поворота сибирских рек эпохи сталинизма. Да, у Инны Игоревны действительно были отцовские записи, которые она использовала при подготовке цикла лекций, впоследствии проданных за рубеж. Там нет ничего секретного, уверяю вас.

– Но террористы, – тем же тоном продолжал подполковник, – большинство из которых имеют явно выраженную склонность к вещам вроде демонологии и прочего романтического бреда, посчитали, что содержимое тетрадей советского геолога может дать им в руки оружие невиданной силы. Вы ничего и никому не передавали, поскольку передавать было нечего. Диск был самой обыкновенной обманкой. Думаю, его украли друзья Никиты, устроившие взрыв и пожар, а поскольку ничего интересного на нем не было, то они решили устроить вам допрос с пристрастием. Вам повезло, ведь если бы на диске было записано нечто правдоподобное – например, какие-то формулы или координаты – вас бы сразу же убрали, не тратя времени на разговоры.

– Ладно, а кто такой этот Сергей, который возил меня на виллу и поил виски? Аркаша, то есть Бунин, сказал, что мне там подмешали психотропное средство, чтобы разговорить.

– Сергей – это наш зарубежный коллега, – нетерпеливо и явно закругляя разговор ответил Сорокин. – Никаких психотропных средств, Альберт Эдуардович. Вас просто использовали, уж извините за откровенность. Да и вы не возражали, разве нет? Могли бы сразу отказаться, но ведь не отказались, а? Захотелось заработать, это понятно. За это вас трудно винить, в такое время живем. Поэтому, как я уже говорил, постараемся хоть в какой-то мере компенсировать моральные издержки. Вы не возражаете, если я включу диктофон, и вы повторите все, что просила вас запомнить Инна Игоревна? Просто нам будет любопытно сравнить ваш рассказ с ее показаниями.

Конечно, я не возражал. Пусть используют еще раз, мне не привыкать. Я без запинки выдал ему всю эту ахинею с названиями кишлаков, ущелий, рек и долин – с координатами и привязкой к местным ориентирам.

– Однако! Хорошая у вас память, надо же… – задумчиво произнес подполковник, и по его тону я понял: что-то в произнесенном мною тексте его насторожило. – И кто бы мог подумать?