Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

Это облако. Всего лишь облако.

– Тебе нехорошо? – спрашивает он, вглядываясь мне в глаза. На его лицо падает лунный свет.

– Облако, – объясняю я, показывая на небо. – Оно шевельнулось. – Я сглатываю ком в горле, отгоняя непрошеные воспоминания. – И мне показалось… что это дракон.

Айвен кивает и мрачно смотрит на небо. Он убирает руку с моего плеча, и меня пронзает холод. У Айвена усталый вид. Он измучен.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, отворачиваясь от холодного ветра. – Мы же договорились разделиться.

– Я хотел тебя поблагодарить, – отвечает он.

– Тебе не за что благодарить меня, – качаю я головой.

– Есть за что.

– Да? – недоверчиво улыбаюсь я. – За то, что из-за меня мы все чуть не погибли?

Айвен удивлённо смотрит на меня.

– Нага жива только благодаря тебе. Один я бы не справился. До того как ты приехала в университет… прежде чем мы встретились… – Айвен тщетно подыс­кивает верные слова. – Нага… она была…

– Она твоя подруга. Я знаю, – тихо заканчиваю я за него. Вот и конец моим надеждам. Как я устала. Ещё сильнее, чем Айвен. – Ты с ней разговариваешь, я знаю, – продолжаю я.

Он молча смотрит на меня.

В лунном свете его зелёные глаза приобретают серебристый оттенок. Совсем недавно они сияли, как изумруды. Я помню все свидетельства его нечеловеческой силы. Его странный язык. Ужасающее шипение, с которым он бросился на дракона.

– Кто ты, Айвен?

Он только крепче смыкает губы.

Быть может, от усталости или от страха, но мне хочется прервать это обидное молчание.

– Не понимаю… После всего, что мы пережили… Почему ты не можешь мне рассказать, кто ты на самом деле?

На его лице появляется раздражение, но он по-преж­нему молчит. Как это несправедливо! К моим глазам подступают слёзы обиды.

– Но ведь Нага знает, кто ты? И Винтер знает? – не отстаю я.

– Эллорен…

Я кусаю губы, чтобы не расплакаться, но ничего не помогает. Я плачу, как дура, прямо у него на глазах.

Айвен молча смотрит на меня, и я вдруг вспоминаю, что моя кожа мерцает в темноте, подчёркивая, как сильно мы с ним отличаемся друг от друга.

Облако наползает, и меня снова охватывает страх.

– Я чуть не умерла… – дрожу я.

– Ну не умерла же.

– Но могла… Мы все чуть не погибли!

Он снова погружается в молчание.

– А вдруг нас поймают! – Я срываюсь на крик. Айвен опять не отвечает, и у меня начинается истерика. – Нас найдут… и посадят в тюрьму… и убьют…

Он сурово смотрит на меня, прищурив глаза.

– Да, Эллорен… Всякое может случиться, – резко отвечает он.

Как ни странно, прямой ответ меня успокаивает. Айвен преодолел этот страх. Значит, и я смогу.

Он снова кладёт руку мне на плечо, в его глазах пылает огонь, а от ладони исходит приятное тепло.

– Иди, – отпускаю его я, вытирая щёки тыльной стороной ладони. Я киваю на крошечные огоньки университетского городка. – Тебе надо поспать. Ты совершенно измучен. С драконихой всё будет хорошо. Ариэль, может, и не слишком… уравновешенная… но она знает, как лечить крылатых существ.

Айвен едва заметно кивает, словно собираясь что-то сказать, но так и не решаясь.

Внезапно он шагает ко мне, в его глазах бушует знакомое пламя.

– Эллорен, – выдыхает он, нежно поглаживая мои щёки.

У меня перехватывает дыхание. Он согревает ладонями моё замёрзшее лицо, поглаживает тонкими пальцами мои волосы. Его прикосновения… волшебны.

Он наклоняется ко мне, словно собираясь поцеловать, и мне вдруг кажется, что сейчас всё будет так, как должно было быть всегда, с самого начала.

Я приподнимаю подбородок, слыша, как трепещет моё торопливое сердце. Сейчас я хочу только одного – ощутить на губах нежность его губ.

Айвен быстро отступает и отводит руки от моего лица, будто обжёгшись.

Я глупо смотрю на него, хватая ртом воздух. Что же теперь делать?

Судя по его лицу, он страшно сердится… на себя самого.

– Спокойной ночи, Эллорен, – наконец хрипло говорит он.

Айвен стремительно уходит, оставив меня в холодной тьме. Задыхаясь от обиды, я сквозь слёзы смотрю ему вслед. Его тёмная фигура то появляется, то исчезает… пока окончательно не скрывается из виду.

Глава 24. Революционеры

Объявления, гласящие: «Разыскиваются…», появляются уже на следующее утро.

Они красуются во всех тавернах, в каждом общежитии и лектории.

Впервые заметив белые, новенькие листы пергамента, я цепенею от ужаса. Утренний ветер приносит с собой леденящий холод, от которого стынут щёки и болит горло. Даже завернувшись в тёплую накидку и натянув шерстяные перчатки, я дрожу от ветра.

Я стою перед доской объявлений возле аптекарской лаборатории. На другой стороне улицы три студента-эльфхоллена замедляют шаг перед другим листком, прикреплённым к уличному фонарю. Они тесно сдвигают головы и читают вслух, мрачнея с каждым словом.

Совместным приказом вооружённых сил Верпасии и Гарднерии объявляется розыск всех причастных к разрушению военного лагеря Четвёртого дивизиона Гарднерии. За сообщение о местонахождении виновных объявлено вознаграждение.

Восставшие… Революционеры… Сопротивление. Я пробегаю глазами короткие строчки, и эти слова подмигивают мне, как спасительные маячки. Каждое из этих слов вонзается мне в сердце, будто ледяной кинжал. Я вдруг отчётливо понимаю, что так теперь называют меня, братьев, наших друзей…

Сердце у меня застывает и падает в бездонную пропасть.

Это о нас теперь пишут на каждом столбе.

Я читаю, борясь с головокружением, прогоняя застилающий глаза туман.

Любую информацию о тех, кто имеет отношение к разрушению лагеря Четвёртого дивизиона Гарднерии, следует немедленно предоставить недавно назначенному начальнику лагеря – коммандеру Лукасу Грею.

А над объявлением о розыске красуется напоминание о том, что Йольский бал состоится в следующие выходные.

Он вернётся. Моё сердце бьётся как бешеное. Он приедет, чтобы пойти со мной на бал и найти винов­ных в уничтожении лагеря.

Все мои страхи завязываются в огромный тугой узел.

Как, скажите на милость, нам спрятаться от Лукаса Грея?

Мы все намеренно избегаем друг друга. Ставки в этой игре взлетели до небес.

– Отведи Тьерни к профессору Кристиану, – украдкой говорит мне Айвен вечером на кухне. Он смотрит в сторону, словно боится остановить на мне взгляд, и торопливо уходит к другим кельтам. Сердце у меня сжимается от боли.

Он избегает меня, но даже слишком настойчиво. Дело не только в этом решении… Что-то сломалось между нами, и я не знаю, как это починить.

В тот вечер я, едва переставляя ноги, бреду в Северную башню, а душа ноет от невысказанного страха. В коридоре встревоженная Винтер даёт мне посылку.