Джон Ирвинг - Дорога тайн

– Тайна, – повторил Кларк.

– Кстати, о тайнах, – сказал Хуан Диего. – Вы слышали, как петух кукарекал посреди ночи в полной темноте?

Доктор Кинтана не дала мужу повторить слово «тайна». Нет, они не слышали сумасшедшего петуха, чей крик, возможно, навсегда оборвался.

– Привет, мистер, – сказала Консуэло, снова оказавшись рядом с Хуаном Диего. – Что вы собираетесь делать сегодня? – прошептала она.

Не успел Хуан Диего ответить, как Консуэло взяла его за руку; он почувствовал, как Педро взял его за другую руку.

– Я собираюсь поплавать, – прошептал детям Хуан Диего.

Похоже, они удивились, несмотря на то что вокруг действительно была вода. Дети встревоженно переглянулись.

– А как же ваша нога, мистер? – прошептала Консуэло.

Педро мрачно кивнул; оба ребенка смотрели на искривленную правую ногу Хуана Диего, ступня которой показывала на два часа.

– Я не хромаю в воде, – прошептал Хуан Диего. – Я не калека, когда плаваю.

Шептаться было занятно.

Почему Хуана Диего так веселил предстоящий день? Его манило не только купание; ему было приятно, что детям нравится шептаться с ним. Консуэло и Педро устраивали игру из его намерения поплавать – Хуану Диего нравилась компания детей.

Почему Хуан Диего не спешил продолжать обычный спор с Кларком Френчем о его любимой Католической церкви? Хуану Диего было даже безразлично, что Мириам не сказала ему о своем отъезде; по правде говоря, он испытывал некоторое облегчение оттого, что она уехала.

Не боялся ли он Мириам по какой-то непонятной причине? Может, это просто так совпало, что ему в канун Нового года приснился сон о призраках или духах и что Мириам напугала его? Если честно, Хуан Диего был счастлив остаться один. Никакой Мириам. («До Манилы».)

А как же Дороти? Секс и с Дороти, и с Мириам был совершенен. Но если так, то почему было трудно запомнить детали? Мириам и Дороти столь тесно переплелись с его снами, что Хуан Диего задавался вопросом, не существуют ли эти две женщины только в его снах. Но ведь они определенно существовали – их видели другие люди! Молодая китайская пара на вокзале в Коулуне: тот парень сфотографировал Хуана Диего с Мириам и Дороти. («Я могу снять вас всех сразу», – сказал парень.) И не было никаких сомнений, что все видели Мириам на новогоднем ужине; вполне возможно, что только несчастный маленький геккон, пронзенный закусочной вилкой, не заметил Мириам – просто не успел.

И все же Хуан Диего сомневался, узнает ли он Дороти; мысленно он с трудом представлял себе эту молодую женщину – надо признаться, из этих двух женщин Мириам была более яркой. (И в сексуальном смысле более реальной.)

– Мы все вместе позавтракаем? – сказал Кларк Френч, хотя и Кларк, и его жена были слегка раздосадованы. Может, их смутило это перешептывание или то, что Консуэло и Педро ни на шаг не отходили от Хуана Диего?

– Консуэло, разве ты еще не была на завтраке? – спросила маленькую девочку доктор Кинтана; Консуэло не отпускала руку Хуана Диего.

– Была, но я ничего не ела – я ждала мистера, – ответила Консуэло.

– Мистера Герреро, – поправил Кларк девочку.

– Вообще-то, Кларк, я предпочитаю просто «мистера», – заметил Хуан Диего.

– Пока что это утро двух гекконов, мистер, – сказал Педро Хуану Диего; мальчик заглядывал под все картины. Хуан Диего видел, как Педро приподнимал уголки ковров и проверял абажуры внутри. – Большого нигде не видно – он исчез, – вздохнул мальчик.

Для Хуана Диего слово «исчез» несло боль. Люди, которых он любил, исчезли – все дорогие ему люди, те, кто помнил его.

– Я знаю, что мы опять увидимся в Маниле, – сказал ему Кларк, хотя Хуан Диего оставался на Бохоле еще на два дня. – Я знаю, что вы встречаетесь с Д. и куда вы едете потом. О дочери мы можем поговорить в другой раз, – добавил Кларк Френч, как будто то, что предполагалось сказать о Дороти (или то, что Кларк чувствовал себя обязанным сказать о ней), было невозможно при детях.

Консуэло крепко держала Хуана Диего за руку; Педро уже отпустил вторую руку гостя, но не уходил.

– А что именно насчет Дороти? – спросил Хуан Диего у Кларка; вряд ли это был невинный вопрос. (Хуан Диего знал, что Кларк крайне заинтригован делами матери и дочери.) – И где я с ней встречусь, на другом острове? – Прежде чем Кларк успел ответить, Хуан Диего повернулся к Хосефе. – Когда сам не строишь собственных планов, никогда не помнишь, куда тебе ехать, – сказал он доктору.

– Лекарства, которые вы принимаете… – начала доктор Кинтана. – Вы все еще принимаете бета-адреноблокаторы, не так ли?

И тут Хуан Диего понял, что, должно быть, перестал принимать лопресор – все эти таблетки, разбросанные в ванной, сбили его с толку. Этим утром он чувствовал себя превосходно; если бы он принял бета-адреноблокаторы, ему бы не было так хорошо.

Он солгал доктору Кинтане:

– Я, разумеется, принимаю их – нельзя прекращать, это надо делать, в общем-то, постепенно.

– Поговорите со своим врачом, прежде чем даже допустите мысль не принимать их, – сказала ему доктор Кинтана.

– Да, я знаю, – кивнул Хуан Диего.

– Отсюда вы отправитесь на остров Лаген. Курорт называется Эль-Нидо – там совсем не так, как здесь. Там очень роскошно – вот увидите, как там все по-другому, – неодобрительно сказал Кларк Френч своему старому учителю.

– Там, на острове Лаген, есть гекконы? – спросил Педро Кларка Френча. – А какие там ящерицы?

– Там вараны – они плотоядные, размером с собаку, – сказал Кларк.

– Они бегают или плавают? – спросила Консуэло.

– Они делают и то и другое – очень быстро, – ответил Кларк Френч маленькой девочке с косичками.

– Зачем детям кошмары, Кларк, – сказала Хосефа мужу.

– Одна мысль об этой матери и ее дочери вызывает у меня кошмары, – начал Кларк Френч.

– Может быть, не при детях, Кларк, – сказала ему жена.

Хуан Диего только пожал плечами. Он ничего не знал о варанах, но увидеть Дороти на роскошном острове – совсем другое дело. Хуан Диего чувствовал себя немного виноватым – он ведь получал удовольствие от неодобрения со стороны своего бывшего ученика, ему ведь нравилось, что Кларк его осуждает.

И все же Кларк, Мириам и Дороти, пусть по-разному, поддавались манипулированию, подумал Хуан Диего; возможно, ему нравилось чуть манипулировать ими.

Внезапно Хуан Диего заметил, что жена Кларка, Хосефа, держит его за другую руку – за ту, которую отпустила Консуэло.

– Думаю, сегодня вы меньше хромаете, – сказала ему доктор. – Вы, кажется, выспались.

Хуан Диего понимал, что с доктором Кинтаной нужно быть начеку; он должен был следить за тем, как вешать лапшу на уши по поводу своего лопресора. Рядом с доктором ему, возможно, следовало притворяться более слабым, чем он был на самом деле, – Хосефа весьма наблюдательна.