Сергей Сеньчуков - Поп на мерсе [Забавные и поучительные истории священника-реаниматолога]

– Извините, Татьяна Евгеньевна, мне трудно даются морфологические дисциплины. Вон у меня и по анатомии трояк, и по гистологии трояк.

– Так, может, вам трудно дается обучение в институте? – с подковыркой спрашивает Бабка.

– А вот и нет. Я по сути своей – клиницист, что вижу, о том и пою. Вот по хирургии – четыре, по пропедевтике – и по одной, и по другой – тоже четыре. Вот если бы вы меня спросили о признаках смерти, я бы ответил…

– Почему? – заинтересованно спрашивает Бабка.

– А я на труповозке раньше работал, – говорю я гордо.

И тут происходит невероятное. Главный детский патологоанатом МЗ РСФСР, заведующая кафедрой патологической анатомии детского возраста педиатрического факультета Второго МОЛГМИ им. Н. И. Пирогова, лауреат всевозможных премий, доктор медицинских наук, профессор Татьяна Евгеньевна Ивановская, поставившая уже на этом экзамене пять двоек подряд, тяжело опираясь на палку, приподнимается и ласково говорит:

– Ну что же вы, коллега! Посидите еще, поготовьтесь…

Такого не было никогда и ни с кем. Чтобы страшная Бабка студенту-раздолбаю пошла навстречу – да это просто невозможно.

Я рванулся, а мое-то место уже занято следующей жертвой. Я подсаживаюсь к нашей ленинской стипендиатке: «Мариша, срочно, хоть два слова по билету!» Мариша быстро мне что-то наговаривает, врагини помешать не могут – мест свободных в аудитории больше нет, и через некоторое время я плавно следую за экзаменационный стол.

Нет, конечно, я получил трояк. Собственно, ничего другого я и получить не мог – во-первых, после двойки, во-вторых, с такими знаниями. Но рад я был так, как не рад был некоторым пятеркам.

А когда я выходил из аудитории, гордо помахивая зачеткой, в которой красовалась эта самая тройка, меня провожали круглые от удивления и мистического ужаса глаза обеих Л.К.

Да, а какова же мораль всей этой истории? А мораль очень проста: во-первых, никогда не стоит опускать руки, а во-вторых, диалог всегда продуктивен. Вот так.

Миша Д. учился на первом курсе второго меда второй раз. Первый раз он благополучно пробездельничал весь год, папа сумел организовать ему академический отпуск, но Миша остался таким же шалопаем. Однако кое-какие выводы он сделал, и к коллоквиумам готовился. В меру сил, конечно, оставшихся от веселья.

Была весна 1981 года. По анатомии проходили мочеполовую систему. Неизвестно почему, но для Миши именно этот раздел стал камнем преткновения. Уже шесть раз он пытался сдать МПС (а именно так сокращалась эта тема и в кафедральных планах, и в журналах, и в записях студентов), но не мог. Дошло до того, что Миша даже наружные половые органы мог называть исключительно по-русски с латинскими окончаниями, а про простату и почки (и про матку, кстати, тоже) он вообще забыл напрочь. Призрак коммунизма в форме военнослужащего Советской армии маршировал перед Мишиным взором, распевая: «Идет солдат по городу, по незнакомой улице…», только незнакомая улица, видневшаяся за призраком, представляла из себя какие-то глиняные стены под палящим солнцем.

Провалив тему в седьмой раз, Миша направился к магазину на Погодинке, в народе известному как «Ливерс». Студенты не только второго, но и первого меда часто заглядывали в этот магазин, бывали здесь и умные химики из МИТХТ, да и девчонки-педагогини с факультета русского языка МГПИ затаривались здесь сухеньким и портвейном. В ближайшей песочнице Миша, заливая горе, рассказывал студенческой братии про страшную МПС, грозящую ему расставанием с любимым вузом на два года.

Утром студенты, пришедшие на учебу (дело было уже в новом корпусе в Тропарево), с удивлением увидели всклокоченного Мишу (он регулярно опаздывал на все занятия, и увидеть его до начала первой пары было столь же нереально, как Брежнева, танцующего партию Одетты в «Лебедином озере»). От Миши несло диким перегаром, он трясся, глаза были вытаращены, а губы повторяли только одно слово: «МПС». На все вопросы он отвечал так же. Хотели уж было вызывать психовозку, но здравый смысл восторжествовал – Мишу опохмелили и отвели в общагу. Спать он не мог, схватил учебник по анатомии и начал его перечитывать…

Через некоторое время Миша пришел в себя и рассказал, что с ним случилось.

Пьянка возле «Ливерса» не закончилась. С какими-то веселыми девчушками из педа Миша поехал в гости (видимо, изучать МПС на практике), однако от них отстал и продолжил борьбу с призраком уже с какими-то мужиками в районе «Электрозаводской». Далее он смутно помнил, что пытался прыгнуть в Яузу, но народ этого не понял, а потом Миша проснулся на Казанском вокзале в зале ожидания на деревянной скамье. Вернее, что он именно там, дошло до него позже. Ибо, открыв глаза, он увидел огромные буквы МПС, вырезанные на деревянной стене (это была оборотная сторона спинки стоящей спереди скамьи). Ужас охватил Мишу, и, оттолкнув каких-то людей в форме, он рванул в alma mater…

МПС Миша сдал – друзья рассказали эту ужасную историю преподавательнице. Добрейшая Е.А. долго смеялась, но зачла. Однако Мишу это не спасло – биохимию он так и не осилил и со второго курса все-таки вылетел. Но это уже совсем другая история.

Еще диаконом был, приехал в Винницкую область. Служим с местным батюшкой. Он меня спрашивает, откуда, мол.

– Из Москвы.

– А, москаль, значит. Как у нас говорят, москаляку – на гиляку! А я тоже русский.

– То есть тоже москаль?

– Нет, я не москаль, я кацап!

– Ну, Бог создал цапа, а черт – кацапа.

Посмеялись.

В 2008 году отправился я отдыхать в Египет, но не один, а со своей кумой Аллочкой (я как-то уже про нее писал). Не подумайте ничего дурного – Аллочка не просто моя кума, она моя четырежды кума, младшему крестнику было тогда полгода и везти его ни в какой Египет было конечно же нельзя. Поэтому папа Дима остался с детьми, ну а Аллочка, с которой я дружил задолго до того, как она Диму встретила, поехала отдыхать. Со мной, естественно, ибо нельзя же, чтобы красивая стройная русоволосая женщина поехала в какую-то дикую страну одна. И вот решили мы покататься по пустыне на квадроциклах. Развлекуха это очень хорошая, но есть нюанс. Квадрик – машина тяжелая и требует на себя веса не менее 50 кг. Аллочка же весила (да и сейчас весит) килограммов 46–48. Ну и начала она вилять (хоть машину обычную водит виртуозно). Пришлось инструктору-арабу посадить ее к себе. И вот состоялся у них такой диалог: