Маргарита Дорогожицкая - Змеиное варенье

Нет, я слышала легенды о том, какую силу имеет священная татуировка церковников, но и подумать не могла… Кысей потянулся ко мне, приспустив рубашку с плеча и отведя волосы, а потом застегнул цепочку на шее. Когда он положил ладонь на символ, прижимая его к моей груди, я даже не смогла закричать.

Лютая боль выжигала мне кожу и проникала в самое сердце. Казалось, эта пытка будет длиться вечно, но внезапно все закончилось. Только пелена перед глазами и бешеное биение сердца. Инквизитор виновато вытер мне слезы с лица и коснулся губ в едва ощутимом поцелуе.

— Простите меня. Я обещаю, что спасу вас.

И только когда за ним захлопнулась дверь, я обрела свободу и рухнула на пол. Я каталась в истерике, захлебываясь злыми рыданиями и яростно царапая в кровь кожу на груди, на которой горел вытатуированный знак бесконечности Единого…

Молитва не помогала. Пустота в груди и грешные мысли одолевали меня. Почему все пошло не так? Ее разум казался таким открытым и жадным, и с каждым вдохом и телесным слиянием я погружался в него все больше. Мне даже чудилось, что я тону. Наверное, я слишком отдался плотскому удовольствию, забылся и заблудился в похоти этих бездонных серых глаз. Потому что ее сознание вдруг разбилось на миллиарды осколков, обжигая и ускользая от моей воли. Я отчаянно пытался удержать Лидию, она извивалась и стонала подо мной, а ее разум рассыпался, утекал, исчезал… Вместе с моим. И движимый одним лишь греховным желанием, я овладел ее телом, отдавая самого себя, бушующие жаром дыхание и семя, чувства и душу…

Но мне не хватило чистоты помыслов. Плотское вожделение даже сейчас терзало и смущало мое сознание. Я получил ее тело, а разум так и остался закрытым для меня. Это было странное чувство.

Удерживая в мыслях ее немой и недвижимый образ, я мог заставить Лидию молчать. Горькая усмешка легла на мои губы. Если бы так же можно было представить ее душевное здоровье… Но мне некуда отступать. Я захлопнул молитвенник и поднялся с колен.

В скромной обители отца Георга царил полный беспорядок. Мебель была разгромлена, осколки посуды скрипели под ногами, а сам старик выглядел плохо. Я бросился к нему.

— Святой отец, что здесь произошло? Кто это вас?

У него на шее виднелись свежие кровоподтеки, как будто кто-то пытался его душить. Наставник удержал меня за плечи, пристально вглядываясь в глаза, а потом обнял, прижал к себе и… заплакал. Я был настолько потрясен, что даже слова вымолвить не мог из-за кома в горле.

— Мальчик мой… Зачем же ты это сделал?.. Зачем погубил себя?

— Погубил? — не понял я сразу, а потом страшная догадка обожгла сознание. — Откуда вы знаете? Лидия была здесь? Это она вас?.. Как она посмела!..

Злобная дрянь! Поднять руку на старика!

— Да бог с ней… Главное, что ты не потерял разум! Но зачем ты благословил ее бесконечностью?

— Я больше не имею права ее носить. И уже подал прошение о расстрижении.

— Зачем ты губишь свою жизнь ради той, кто даже не понимает, чем ты пожертвовал ради ее спасения? – простонал отец Георг. — Она примчалась сюда среди ночи, все разгромила, требовала, чтобы я сказал, как избавиться от благословления, представляешь?

— Я прошу за нее прощения, — мне было мучительно стыдно за Лидию. — Обещаю, она больше вас не потревожит.

— Зато потревожит других… — вздохнул наставник.

— Что вы имеете в виду?

— Мне пришлось сказать ей, где хранятся материалы по ордену духовных спасителей. И то, что это архивы Святой Инквизиции, ее совсем не смутило. Кажется, она собралась раздобыть их любой ценой. Скажи мне, почему она так злится и грозится убить тебя?

Я отвел глаза.

— Потому что у меня ничего не получилось, — я поднял перевернутый стол и начал наводить порядок, не смея взглянуть на отца Георга. — Вы были правы.

— Оставь в покое стулья, Кысей, — голос старика прозвучал довольно резко. — И объяснись.

— Ее разум… просто рассыпался. Осколками. Я не смог. Я пытался удержать, но это было все равно что пытаться объять бесконечность…

— Странно. Она не выглядела безумной… ну в смысле не более безумной, чем обычно…

Было невыносимо стыдно признаваться наставнику в греховной похоти, затмившей разум.

— Я поддался желанию и…

— И ты кончил?

Я уставился на старика в изумлении. Было немыслимо слышать от него подобное.

— Дальше! Что случилось с ее сознанием?

— Оно… стало… словно отражением… Моим отражением. А потом меня просто выкинуло из ее разума. Он закрылся, осталось только тело. Только плотское…

— Еще более странно, — нахмурился отец Георг. — Я надеюсь, ты не собираешь предпринять еще одну попытку?

— Собираюсь. Я был недостаточно чист в помыслах, слишком жаждал плотского, поэтому и…

— При чем здесь чистота помыслов, Кысей! Что ты несешь! Ты не понимаешь, как рисковал? Ты мог превратиться в пускающего слюни идиота, потеряв разум в ее безумии!

— Только чистый помыслами праведник может разогнать тьму безумия в разуме возлюбленного брата своего… — процитировал я. — Поэтому я собираюсь принять покаяние и…

Отец Георг сел на один из уцелевших стульев и устало сказал:

— Ты неправильно перевел, мальчик мой. Не чистота помыслов, а их полнота требуется для спасения.

— Полнота? Что это значит? Мое желание спасти Лидию куда уж полнее…

— Полнота помыслов означает готовность принять спасаемого целиком. И плотское, и духовное. Чтобы спасти, ты должен стать спасаемым, влезть в его шкуру и мысли. И при этом остаться собой. Я прошу тебя, не пытайся повторить.

— Я… обдумаю ваши слова, наставник. Но вы же знаете, что я все равно не отступлюсь.

Отец Георг не стал меня уговаривать. Он встал, тяжело опираясь на палку, и подошел ближе, опять пристально вглядываясь в глаза.

— Рассыпающийся разум… Такое сравнение я встречал в архивных описаниях… "заморозки". Сознание человека становится хрупким и после вмешательства рассыпается множеством осколков, собрать которые уже невозможно. Человек теряет рассудок, блуждая в бесконечности собственных отражений.

Хотя, возможно, это всего лишь красивое сравнение… Тем более, ты говоришь, что ее разум вновь стал целым, отразив твой собственный. А после заморозки уже не приходят в себя. Никогда.

Я тяжело сглотнул и спросил:

— Но заморозка давно запрещена? Еще со времен Синей войны, разве нет? Ее же сейчас не используют?

— Очень редко… — тяжело уронил наставник. — В исключительных случаях.

— Да нет же… Глупость какая! Да, Лидия безумна, но она осознает окружающую действительность, осознает себя… почти всегда… А какие еще бывают последствия заморозки?

— Ты прав, это действительно глупо. После заморозки живут недолго. Несколько месяцев от силы. Как правило, человек просто засыпает и умирает от остановки сердца.