Идегей

Коль пропустишь его через нос,—

Я стерплю, не боясь этих мук.

Я меча-бусгынчыка кривей,—

Ни за что не стану прямым.

Я солёных морей солоней,—

Даже сахаром я не сладим.

Токтамыша, отца твоего,

Государя страны одолев,

Я — его уничтоживший лев.

Всадишь ты в моё сердце нож,

Много раз его повернёшь,—

О пощаде не стану взывать.

Безоружного убивать,

Мужа спящего убивать,

Лишь бессильный решится боец,

Лишь трусливый убийца, подлец!»

Кончив речь свою, Нурадын

На врага спокойно взглянул.

Колышки, что воткнуты в стул,

Заострённые, в бёдра впились,

И на пол, сквозь одежду его,

Капли крови лились и лились.

Был Кадырберды поражён,

Нурадыном был восхищён,

Им любуясь, сказал храбрецу:

«Богатырь, к своему отцу

Возвратись, невредим и здоров».

После этих правильных слов

Приказал его развязать,

Для него коня оседлать.

На коня его посадил,

До Идиля его проводил.

Конь вспотел, — сквозь седло и потник

Пот в кровавые раны проник,

Нестерпимой сделалась боль,

Словно в раны насыпали соль.

Чтоб в пути не стоять, — день и ночь

Гнал коня Нурадын во всю мочь.

Крикнул через Идиль Идегей:

«Ты ли это, мой сын Нурадын?

Возвратись ко мне поскорей,

Ради сына послов я прощу,

Семерых молодцов отпущу!»

Нурадына Кадырберды,—

Верхового на плот посадил,

По волнам Идиля пустил.

Широко вода разлита.

Вот и встретились два плота.

Песню счастья запел Идегей,

И сказал он в песне своей:

«Если семь сольются ночей,—

Не померкнет земля вовек.

Если семь многоводных рек,

Слившись, выйдут из берегов,

Если буря, взметая гладь,

Будет лодку рвать и бросать,—

Словно облако, ты поплывёшь,

Вал бушующий пересечёшь,

Нурадын, мой сын, мой мурза!

Ты орлёнка взметнул в небеса,

Ты его повторил полёт,

Нурадын, мой сын, мой мурза!

Ты крыло лебединое в плот

Превратил, ты Идиль переплыл,

Нурадын, мой сын, мой мурза!

И крыло ты гусиное в плот

Превратил, ты Яик переплыл,

Нурадын, мой сын, мой мурза!

Ты столкнись-ка с моим плотом,

Постарайся ко мне подойти,

Семерых на плоту моём

Хорошенько ты угости,

Нурадын, мой сын, мой мурза!»

И удвоив свою быстроту,

Плот придвинулся близко к плоту,

Перепрыгнул батыр Нурадын

На широкий отцовский плот,

Семерых он взял в оборот,

Их избил и сбросил в Идиль.

Нурадын, судьбою храним,

Увидав отца своего,

На колено упал перед ним,

И целуя руку его,

Он прощения попросил.

В кровь его проник конский пот.

Нурадын свалился без сил,—

А когда он в сознанье придёт?

О том, как молодой султан Кадырберды поднял войско, пошёл на Идегея, и о том, как Идегей пал в этой битве.

В это время Кадырберды

Повелел созвать свою знать,

Чтобы властное слово сказать:

«До тех пор, пока жив Идегей,

Никогда не станет моей

Золотая Идиль-страна,—

Надо встать, сейчас не до сна!

Или я, или Идегей!

Хватит спать, — на коней, на коней!»

Кликнул клич молодой султан,

Чтобы ратный сплотился стан,

Стяг отцовский взметнул высоко:

У него сломалось древко,—

Значит, новое нужно древко!

Дум-думбак загремел, чтоб поднять

Для сраженья ханскую рать.

Кин-Джанбай с советом пришёл:

«Нынче будет поход тяжёл.

Погляди: разозлился Идиль,

Широко разлился Идиль,

Будет трудно его перейти.

Мой султан, давай подождём,

Пусть Идиль покроется льдом,

По замёрзшей реке мы пройдём.

Наш противник стал староват,

Идегею за шестьдесят,—

Может, лучше отложим поход?»

Но султан эту речь отклонил,

Он решения не изменил:

«Если реку покроет лёд,

Кто замёрзшую не перейдёт?

Ждать, пока Идегей умрёт?

Но, скажи, надо ль быть храбрецом,

Чтобы справиться с мертвецом?

Надо летом Идиль пересечь,

Надо взять Идегея живым…

Бии, вам говорю свою речь:

Не страшитесь, бии мои,

Храбрецы лихие мои!

День настал, — да свершится месть.

Голова для этого есть,

Чтоб с размаха её отрубить!

Надо время поторопить:

Нурадына свалил недуг,

Он страдает от тяжких мук.

Идегея малая рать

Занята полевым трудом.

Хватит вам, храбрецы, отдыхать,

Эй, по коням! В поход пойдём!

Через бурный Идиль перейдём.

Если при смерти Идегей,—

Идегея возьмём живьём!»

Молвил слово Кадырберды,—

Молодого Кадырберды

Поддержали шесть областей,

Согласились войну вести

Шесть наследников биев шести.

Знатных биев семь сыновей.

Половина тарханов, те,

Земли чьи отобрал Идегей,

Ханскому сыну были верны,

Приготовились к делу войны.

Клич раздался тогда боевой:

«Наш султан, ты правду сказал,

Поведи, мы пойдём за тобой!»

Снарядили быстрых коней,

Снарядили храбрых мужей.

Войско поднял Кадырберды

И повёл до речной воды,

Переправился через Идиль.

Но предчувствовал Идегей,

Что придёт враждебная рать,

Приказал он бойцов собрать,

Чтоб готовы были к войне.

На своём походном коне,

На своём Тарлан-Бузе верхом

Поскакал на битву с врагом.

Мощь его, несмотря на года,

Бушевала, точно вода,

Берега затопившая вдруг.

Ратоборцам стоять повелел,

Тарлан-Буза плетью огрел.

Там, где нужно, натягивал лук,

Там, где нужно, грозил ружьём,

Там, где нужно, разил копьём

Или сабли своей остриём.

То он справа валит врагов,

То он слева жалит врагов,

То, как волк, он режет овец,

Чтоб пришёл отаре конец.

Было утро, спустилась мгла —

Пыль густая на землю легла.

Эта битва была тяжела,—

Тяжела работа была.

Скоро стали для дела войны

Берега Идиля тесны.

От копыт не осталось коней,

От голов не осталось мужей.

Мертвецов валялись тела,

Сосчитаешь, — нет им числа.

На удар отвечал удар,

Друг друга пришлось убивать

Двум войскам свободных татар,

Когти, зубы пришлось вырывать.

А была ли в этом корысть,—

Чтобы горла друг другу грызть?

Был у воинов ум помутнён.

Этот пал, пополам рассечён,

Тот затоптан, к земле примят…

Опустился на землю закат,

Потемнел небосвод над рекой.

Очень мало осталось в живых

На одной стороне и другой.

Идегей был мужем таким:

Если смерть приближалась к нему

И в лицо дышала ему

Мертвоносным дыханьем своим,—

Идегей не кидался вспять,

Если смерть начинала гулять,

И сто тысяч сильных мужей,

Как рабы, склонялись пред ней,—

Не склонялся один Идегей.

Кин-Джанбай, при свете звезды,

Обратился к Кадырберды:

«Идегею за шестьдесят.

Ослабел, устал супостат.

Обе рати гибнут в бою,

Истощая силу свою,

Так не лучше ль тебе, властелин,