Ирина Лобусова - Диббук с Градоначальницкой

Таня вспоминала все, что рассказывал об этой улице раввин. Когда-то Градоначальницкую называли Водовозной, так как по ней в бочках возили воду в город, в верхние районы, куда вода не поступала.

Таня представляла себе, какой это был тяжелый труд. Как везти тяжелые бочки в подводах по такой грязи, когда разъезжаются копыта лошадей? Извозчиков можно было только пожалеть, и она с содроганием подумала о том тяжелом времени, когда здесь не проезжали автомобили, — их попросту не было, а запасы воды в городе зависели от выносливости лошадей!

В 1923 году Градоначальницкую переименовали в улицу Перекопской победы. Но никто из старожилов города ее так не называл. Улица эта вообще имела интересную историю. Первоначально она вела прямо к Дюковскому саду — к даче Дюка де Ришелье. Это было красивое место — правда, постепенно оно приходило в упадок. О даче Ришелье всегда рассказывали страшные легенды: именно там было расположено больше всего открытых входов в катакомбы.

Чаще всего говорили о людях, которые проваливались под землю и больше никогда не выходили на поверхность. Но такие легенды рассказывали почти о каждом районе города, ведь вся Одесса стояла на катакомбах.

Сначала, еще в XIX веке, улица называлась Градоначальничья, однако позже название изменили на Градоначальницкую — и оно как-то сразу понравилось больше.

В общем, идя по этой исторической улице, Таня дошла до Старопортофранковской, спустилась два квартала вниз и остановилась на пересечении Градоначальницкой и Южной. Кого же спросить? Район был бедный, здесь не было нэпманских лавок, да они, похоже, здесь были не нужны.

Решив положиться на свою удачу, Таня вошла в первый попавшийся двор. Там она сразу увидела пожилую женщину, которая подметала крыльцо.

— Доброе утро! — вежливо поздоровалась Таня. — Вы не подскажите, где здесь, на Градоначальницкой, была аптека Хаима Берковича?

— Так ее уже давно нет, — женщина с облегчением опустила растрепанную метлу и с интересом уставилась на Таню.

— Я знаю. Просто я хотела узнать номер дома.

— Я слышала о нем. Но я поселилась здесь всего три года назад, и тогда аптеки уже не было… Хотя подождите! Сейчас!

Воинственно подняв метлу, женщина заколотила ее черенком в деревянную пристройку над вторым этажом, откуда почти сразу же высунулась лохматая голова, похоже, все же дамская.

— Шо? — хрипло спросила голова.

— Фира, узнай у маман, где была аптека Хаима Берковича. Тут дамочка спрашивает.

Голова нырнула назад, затем почти сразу вынырнула обратно:

— Так за него давно нету! А за шо дамочке старого колдуна?

— Надо! — крикнула Таня.

— Так идите взад до Старопортофранковской. Как дойдете до хибары Мони Сапожника, чей двоюродный брат мамашиных курей гонял, так до через две тютельки и дом в углу будет, де той колдун жил. Или как?

Таня вежливо поблагодарила всех и ушла в твердой уверенности, что только коренной житель Одессы разобрал бы из этой речи то, что аптека находилась в доме на углу Старопортофранковской.

В угловом доме на первом этаже со стороны Градоначальницкой действительно располагалась какая- то лавка. Но она была закрыта, а вывески над ней не было. Судя по ржавому замку и пыли на ставнях, закрыта она была уже очень давно.

Что же теперь? Таня остановилась в растерянности. Ей почему-то казалось, что аптека была именно здесь. Вздохнув, она отправилась искать вход во двор.

Она обнаружила его как раз в двух шагах от закрытой лавки. Это был самый обыкновенный жилой двор — правда, чуть понарядней и не так застроенный трущобами.

Таня вошла внутрь. Коты, сразу несколько, в подъезде и на крыльце, косо посмотрели на нее. Очевидно, она не внушила им опасений, поэтому они не двинулась с места.

Вдруг стукнула, с грохотом открываясь, дверь на первом этаже. Оттуда выглянула старуха в папильотках.

— И шо? — спросила она, постаравшись придавать лицу строгое выражение.

— Доброе утро, — Таня была настроена вежливо. — Вы мне не подскажете… Я ищу бывшую аптеку Хаима Берковича. Где она находилась?

— Так ты вже пришла, — ответила старуха. — Запертую лавку на углу видела? Тамо!

— Она давно закрыта?

— Шо? Аптека или за той холоймес, шо там был?

— Аптека, конечно.

— Как старик помер. Не с того же света ему гешефт открывать? — искренне удивилась старуха.

— Хаим Беркович умер? А как? — начала Таня осторожно.

— Эй, а за шо я буду с тобой откровенничать? — Старуху не так легко было провести. — А вдруг ты из гепеу. И шо я буду с этого иметь?

— Договоримся, если вы его знали, — Таня настороженно смотрела на собеседницу.

— Его-то? — хмыкнула та. — Шоб мине так жить, как за него не знать! Я тут родилась, тут и помру. Берковичи уже въехали, как я за тут жила столько лет!

— Значит, вы многое о них знаете?

— Усё! — Старуха хитро покосилась на нее блестящим глазом. — А шо я буду с того иметь, если тебе расскажу?

— Вот, — Таня вынула из сумочки деньги и показала, — достаточно будет?

Старая, покосившаяся, почти вросшая в землю дверь распахнулась и на пороге появилась старуха, она странно хрюкнула и так быстро выхватила деньги из руки Тани, что та не успела и опомниться. На старухе был длинный, до самого пола, засаленный байковый халат и пуховый платок, перевязанный крест- накрест на груди. Но Таня вдруг подумала, что она на самом деле моложе, чем выглядит.

— Лавку видишь? — Старуха ткнула костлявым пальцем в покосившуюся скамейку под стеной. — Садись, — приказала.

Таня покорно села. Охотничий азарт в ее душе бушевал вовсю. Старуха начала.

— Много годков прошло, как Берковичей уже нет. Двадцать девятый сейчас? Вот, десять лет ровно. Померли они все аккурат в девятнадцатом году.

— Отчего померли? — перебила ее Таня.

— Э, ты не перескакивай, як блоха со сковородки! — возмутилась старуха. — Ты за начало все слушай.

— Говорите, — покорно согласилась Таня.

И старуха начала свой рассказ. По ее словам выходило, что семейство Берковичей пользовалось плохой славой, люди считали Хаима колдуном. Однако аптекарь он был отменный и хорошо разбирался в травах.

Да и человеком был не жадным — с бедняков денег не драл, а соседей лечил вообще за просто так, бесплатно. Может, потому, что был очень богат. А разбогател он на абортах, которые тайком делал всем в Одессе. Причем использовал он травы. А что за травы — никто не знал.

Помогала Берковичу во всем его жена Сара. Именно она присматривала за девушками и разносила снадобья. Вообще у них была большая семья: сам Беркович, его жена Сара и пятеро детей — две дочери и три сына.

Но, по словам любопытной соседки, в семье их была одна очень большая проблема. И этой проблемой стала его старшая дочь Ривка.