Кауфман Спунер - Раздробленный свет

Джубили ахает, прижимая руку к животу, словно ее ударили. Она покачивается на ногах, ее взгляд отстранен. Она сейчас в каком-то другом месте, в какой-то другой момент.

- Ли? - Тарвер делает шаг вперед, затем резко останавливается, когда Лили поднимает руку, запрещая ему двигаться. Но Флинн уже рядом с ней, его рука ползет к пистолету на бедре. Не знаю, хватит ли у него духу выстрелить.

- Один из моего вида сказал ей нечто подобное в другом месте, - отвечает шепот. - Я видела это в ее сознании на корабле, прежде чем... - ее рука поднимается, затем опадает, пальцы разводятся, чтобы небрежно сымитировать взрыв и крушение «Дедала». - Мне очень нравится, как это звучит. Кажется справедливым, не так ли?

Я заставляю себя двигаться, я уже так близко к разлому, чувствуя, как флэшка в кармане давит на бедро. Такой маленький сосуд для такого смертоносного оружия, для вируса, который я создал по записям Санджаны. Моя единственная пуля. Мой единственный шанс.

Внезапно Лили начинает дышать с трудом, наклоняет голову и поднимает руку, чтобы провести ею по волосам. Первый признак чего-то неуютного, растрепанного.

- Осторожно, - говорит София, поднимая подбородок. - Ты испортишь прическу перед камерами. - Теперь она тянет время… время для меня .

- Вряд ли, - отвечает Лили, но за ее весельем скрывается напряжение. - Они пытаются прорваться. Я им не позволю. - Слова произносятся шепотом, почти про себя, при этом ее взгляд устремлен на разлом, на дверь в ее Вселенную.

- Лили, я ... — месье Лару хочет что-то сказать, но Лили останавливает его поднятой рукой.

- Извините его, - говорит она с такой легкостью, будто он доставляет неудобство, как какой-нибудь дядя, который слишком много выпил за обедом. - Семья. Знаете, как это бывает.

София делает шаг вперед, и хотя все ее тело сотрясает дрожь, какая-то сила удерживает ее позвоночник прямо.

- Нет, - говорит она тихо, но отчетливо.

- Прошу прощения? - Лили поднимает одну бровь.

- Мой отец умер, благодаря тому, что он сделал. - София указывает дрожащим пальцем на Лару. - Так что у меня больше никогда не будет шанса узнать, как оно бывает. Джубили потеряла родителей из-за того, что он сделал. Флинн потерял сестру в войне, вызванной тем, что он сделал. Гидеон потерял брата, благодаря тому, что он сделал. И Тарвер… - ее голос срывается, и она судорожно втягивает воздух, заставляя себя продолжать. - Тарвер потерял Лили из-за того, что он сделал.

Я делаю еще один шаг вперед… я уже так близко к разлому, что голубые искры освещают мне путь. Треск электричества искажает их голоса в моих ушах, заставляя каждый волосок на моих руках встать дыбом. Создается впечатление, что каждым шагом я будто прохожу сквозь паутину.

Они пытаются прорваться.

Так она сказала. Она имеет в виду остальных шепотов. Синие искры вспыхивают и толкаются, центр разлома ярко светится. Они пытаются прорваться… а она не хочет этого.

Это значит, что она не хочет, чтобы они попали сюда?

- Получается, вы не можете простить его, - предполагает шепот под кожей Лили, глядя на дерзкую фигуру Софии. - И все же вы, кажется, возражаете против его наказания. Вы же должны это приветствовать.

- Нет, - снова говорит София.

- Нет?

- Каждый из нас держал свое сердце открытым, несмотря на то, что он сделал. - Руки Софии сжаты в кулаки. – В нас осталась любовь. В нас осталась вера. Даже этот монстр чувствует любовь. Он позволил своей любви к дочери управлять его действиями.

- Любовь, - повторяет Лили пропитывая это слово крайним отвращением. - Когда-то мы думали, что ей можно восхищаться, научиться ею от вас. Оказалось, это просто часть болезни, которую вы называете человечеством.

Флинн и Джубили стоят бок о бок, переплетя руки. В другой руке Флинн сжимает оружие, сжав челюсти.

Тарвер смотрит на Лили, на его лице написано отчаяние.

- Любовь, - эхом отзывается София, но с нежностью, болью в голосе, которая является полной противоположностью этому отвращению. - И доверие. И самое главное, о чем ты забыла в своих разговорах о судьбе и предопределенных путях... выбор. Вот что делает нас людьми. Любовь и доверие — это то, что мы все выбирали несмотря ни на что, снова и снова.

Любовь и доверие. Вот, что делает нас людьми.

Они могли бы быть со мной, если бы я только мог прыгнуть. Если бы мы только могли прыгнуть.

Я вытаскиваю флэшку из кармана и медленно, осторожно переношу свой вес вперед. Луч света, проникающий через разрушенный корпус «Дедала», освещает мое лицо, когда я подхожу ближе, и София поворачивает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

Жаль, что у меня не было возможности сказать ей.

Агония горит на лице солдата, когда он понимает, что я не его девушка. Ужас захлестывает тысячи разумов, когда корабль начинает падать. Миллионы голосов смолкают, когда вспых ивает город. Легкость, с которой я могу крутить их умами, вся сила этой девушки теперь моя.

Все это меркнет по сравнению с тем, как рушится разум голубоглазого . От его отчаянного желания верить, что я все еще его Лили, все еще его маленькая девочка в его руках с волосами персикового цвета и мечтательными голубыми глазами. Месть гораздо слаще, чем я мог себе представить.

Его я оставлю напоследок. Я позволю ему увидеть меня, понять сердцем, что я забрал у него дочь, пока он пытается убедить себя во лжи. Пытка в его собственной душе гораздо сильнее, чем любая боль, которую я мог бы причинить ему сейчас.

Но остальные люди... они заслуживают справедливости.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

СОФИЯ

МНЕ ПРИХОДИТСЯ ОТВЕСТИ ВЗГЛЯД. Я не могу позволить Лили проследить за моим взглядом и заметить Гидеона, и я не могу позволить Джубили или Флинну увидеть его, на случай, если они запаникуют и попытаются застрелить Лили. Но я не могу оторвать от него глаз. Голубое сияние разлома омывает его лицо.

Я чувствую на себе взгляд Лили. Ее ненависть едва не ставит меня на колени. Там ничего нет, ни намека на то, что девушка, которую я встретила на «Дедале», все еще там. Затем она поворачивается и видит Гидеона, наполовину скрытого за разломом.

В мгновение ока все разворачивается кадр за кадром: Тарвер ныряет за Лили, отчаянно пытаясь дать Гидеону шанс с вирусом… Джубили выхватывает оружие у Флинна и перекатывается в поисках укрытия… Лили выбрасывает руку, чтобы отбросить в Джубили упавший кусок мрамора, лежащий у дальней стены… Флинн издает бессловесный крик и бежит к Джубили, которая теперь лежит неподвижно.…

Лили поворачивается к Гидеону. Она рычит от ярости, вызывая невероятный рев из своих человеческих легких. Она поднимает обе руки, и корабль вокруг нас начинает завывать с ней дуэтом, скручивая металл и вырывая его из швов. Дрожь пробегает по всему этажу, и пол под Гидеоном яростно дергается, заставляя его упасть со своего места у разлома.