Квинн Лофтис - Снишься мне

– Я не была уверена, что ты вернешься, – призналась она.

– Я же сказал, что вернусь.

Она ничего не могла определить по тону его голоса. Он не передавал ни одной эмоции, и это разочаровывало ее. Был ли Брудайр расстроен, что она сомневалась в нем? Думал ли о ней в течение этой недели, гадая, что Сара скажет ему?

– Как прошла твоя неделя?

– Слишком длинная, – выпалила она, не успев придумать что-то более приемлемое.

Он усмехнулся, и, ради всего святого, такой смех должен быть вне закона. Любая женщина, услышав такое, захотела бы забраться ему на колени и мурлыкать.

– Как и моя.

– Правда? – Серенити показалось, что она услышала грусть в его голосе.

– Я не хотел разлучаться с тобой, Серенити. Почему ты удивляешься, что мне было неприятно быть вдали? – он не был неблагодарным, просто констатировал факт.

– Думаю, я немного недоверчивая. Ты утверждаешь, что испытываешь сильные чувства ко мне, но даже не знаешь меня.

Опять этот смешок.

– Ты можешь перестать это делать? – спросила она, практически не дыша.

– Делать что? – удивился он вибрирующим голосом.

Он прекрасно знал, о чем она говорит, но девушка все равно пояснила ему.

– Этот твой смешок. Ты можешь так больше не делать?

– Я постараюсь больше так не делать, если ты мне объяснишь, почему ты не хочешь, что бы я смеялся.

Серьезно?! У нее практически шел пар из ушей.

– Это обезоруживает.

– Хм-м, приятно это знать, – прошептал он, скорее больше себе, чем ей. – Что касается твоих сомнений, – продолжил он менее заигрывающим тоном, которой Серенити оценила по достоинству. – Мы уже выяснили с тобой, что я не человек.

– Это точно, – согласилась Серенити.

– И именно поэтому, я не испытываю чувств, как это делает человек. Мои чувства намного, намного сильней. Они не скоротечны, и я не испытываю их к кому попало. Моя жизнь намного длиннее, чтобы разбрасываться такими ценными чувствами как любовь, доверие, уважение и благоговение. У меня нет пары. Наверно, именно поэтому мои чувства настолько обострены, потому что моя привязанность к тебе не может быть ни твоей, ни моей судьбой. Создатель никогда не планировал пару для Песочного человека. Мое существование определенно только моим заданием. И я принимаю это. Но когда ты стала моим очередным поручением, я был заинтригован твоей самоотверженностью. Я наблюдал за тобой, и я прошу прошения, если это звучит так, как будто я преследовал тебя.

Серенити засмеялась, потому что он был прав, это звучало довольно жутко. Но по тону его голоса, она понимала, что он наблюдал за ней не в плохом смысле. Ему было любопытно. Он хотел понять ее.

– И из-за того что ты увидел, когда наблюдал за мной, у тебя ко мне появились какие-то чувства? – спросила она.

– Я привязался к тебе, как только тебя увидел. Но это переросло во что-то более серьезное, когда я начал узнавать тебя.

Если он пытался заработать очки, то у него это хорошо получалось. Серенити почувствовала, как краснеет. Она никогда не умела равнодушно принимать комплименты.

– Твоя кожа очаровательна, когда ты краснеешь.

Его слова оказались неожиданными, поэтому она сделала резкий вдох.

– Ты можешь видеть меня?

Она начала смотреть по сторонам, как будто это могло помочь ей увидеть его. «Перестань быть идиоткой, Сара, ты не можешь даже увидеть собственную руку перед лицом», – отчитывала себя Серенити, заставляя сидеть спокойно.

– Я Песочный человек, Плетельщик снов, Насылающий дремоту. Ночь принадлежит мне. Тьма – мой покров и повинуется моим командам. Если я не хочу, что бы меня увидели, я могу этому воспрепятствовать.

– Но девочка в моем сне, Эмма, видела тебя, – напомнила она.

– Да, – произнес он с улыбкой, и Серенити пожалела, что не могла ее видеть. – Дети очень восприимчивы, куда больше чем взрослые. Эмма увидела меня, когда я был на другом задании и допросила. Она довольно впечатляющая для восьмилетней.

– Я подумала также.

Они оба молчали несколько минут. Серенити не знала, что говорить дальше. Стоит ли ей влезть в разговор: «эй, останься, пожалуйста, повстречаемся, чтобы понять к чему это приведет»? Сможет ли он остаться, даже если захочет? Было так много всяких вопросов, так много «что если». Она не знала, с чего начать, так что вместо этого молчала.

– Ты уже решила, хочешь ли, чтобы я остался или нет? – спросил он, доказав, что был куда более смелым.

– Я поговорила об этом с лучшей подругой.

Она подождала, не разозлит ли его то, что она рассказала кому-то о нем.

– И она тебе поверила? – скептически спросил он. Глупый бессмертный.

– Не все взрослые ограниченные. Глори знает, что я не буду врать. Так что да, она мне поверила.

– Что она сказала?

Серенити подумала о том, как много раз подруга спрашивала, горяч ли Дайр и потом о своем описании того, как на нее повлиял его голос. Она решила, что ему, на самом деле, не нужно знать большую часть из того, что сказала Глори.

– Она думает, что я должна дать тебе шанс.

Его молчание свидетельствовало о том, что он удивлен реакцией ее лучшей подруги.

– И что же ты думаешь по этому поводу?

– Я.., – она глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем ответить, – …согласна.

Внезапно темнота начала редеть до тех пор, пока она не смогла видеть, хотя свет все еще был выключен. Она моргнула и дала глазам привыкнуть, прежде чем посмотреть. Когда она все-таки сделала это, ей пришлось поднимать голову выше, выше и выше, пока, наконец, не увидела лицо очень высокого, нечеловечески красивого бессмертного.

Ее горло внезапно пересохло, словно она весь день ела песок, и челюсть, похоже, заклинило, так как рот не закрывался. Не имело значения, как громко она приказывала мозгу закрыть разинутый рот, этого просто не случится. Когда Серенити взглянула в глаза такие черные и ясные, что она практически могла видеть свое отражение, краткая мысль мелькнула в ее сознании: « Я могла бы смотреть в них целую вечность».

Когда он откашлялся, казалось, что-то внутри нее щелкнуло и ее нервные окончания снова начали передавать импульсы. Она смогла отвести взгляд от завораживающих глаз на его лицо. Он был красивый – мужественный, без сомнения, но и красивый. У него были черные волосы, длинные и блестящие, спадавшие на плечи. Его кожа казалась гладкой, как мрамор, а подбородок – сильным и четко вылепленным. У него был прямой нос и идеально пропорциональные для его лица губы. «Ну и ну», – пробормотала про себя Серенити. Его губы, пухлые, но не женственные, в этот момент изогнулись в небольшой усмешке. Она встретилась с ним взглядом, и блеск его глаз сказал, что мужчина прекрасно понимает, что Сара разглядывает его, словно выбирая фрукт в бакалее. И к ее огорчению, следующая мысль – был ли он на вкус также хорош, как и на вид. Это был один из тех моментов, когда она действительно хотела надавать себе.