Квинн Лофтис - Снишься мне

– Я пока что не очень хочу идти обратно к Милдред, – сказала она Рафаэлю, в то время как они начали идти. Основываясь на нескольких взглядах других детей, она знала, что Рафаэль стал видимым. Она не бросала завистливых взглядов на тех, кто садился в теплые салоны машин, ее единственным средством передвижения была прогулка, если только она не хотела поехать на автобусе, чего она не хотела сейчас. Ходьба была хороша для нее, так она говорила себе каждый раз, когда ей хотелось ныть по этому поводу. «Будь благодарно за то, что ты можешь ходить, Эмма Джин». Это то, что сказала бы ее мама. Ох, она скучала по своей маме. Словно пустота была врезана в ее сердце в том месте, где раньше была ее мать, и теперь сердце не билось так, как надо. Пропал ритм, как если бы кто-то хлопал в ладоши под музыку, но руки все время запаздывали за тактом. И Эмма не знала, будет ли оно когда-нибудь снова в порядке.

– Как насчет того, чтобы сходить в библиотеку и навестить ту приятную библиотекаршу? – предложил Рафаэль.

Эмма решила, что это звучит намного лучше, чем вернуться в дом, где живет ее тетя. Она не могла назвать это домом. У нее больше не было дома.

– Так ты узнал что-нибудь? – Эмма, наконец, спросила Рафаэля, пока они шли по скрипящему снегу. Эмма любила звук снега под ее ботинками. Скрип снега был приятным, потому что когда ты идешь по снегу, то можешь видеть свое продвижение вперед. Если бы Эмма обернулась, она увидела бы свои следы в примятом снегу, и как далеко ушла. Временами, когда снега не было, и тротуары были сухими, прогулка казалась бесполезной, как если бы она стояла на месте – идя никуда – и просто переставляла ноги. Да, ей нравился снег под ее ботинками; пока не нападал новый снег, или другие не затоптали ее следы, существовало физическое доказательство, что она, и в самом деле, куда-то идет. И по какой-то причине для нее было важно, чтобы она не оставалась закоснелой, другое слово в ее словаре от ее мамы. Ее внимание было оторвано от поскрипывания, когда Рафаэль начал отвечать.

– Поначалу нет, но потом мы пошли не обед. Потом я узнал, что некоторым восьмилетним девочкам не нужен воздух, когда они говорят.

Эмма так расхохоталась, что ей пришлось держаться за бока, пока Рафаэль остановился с ней на тротуаре. Отчаяние на его лице лишь заставило ее смеяться сильнее. Когда она, наконец, смогла себя контролировать, выражение безраздельности на лице Рафаэля усилилось.

– Ты закончила?

– Я почти так же закончила, как замороженная рождественская индейка, – улыбнулась Эмма.

– Что именно это значит?

– Это значит, что я еще даже не начинала смеяться над твоим противным выражением от восьмилетних зайцев-энерджайзеров.

– Не похоже, что тебе восемь, – уточнил Рафаэль.

Эмма пожала плечами.

– На бумаге, так мне около двадцати – во всяком случае, так говорят тесты.

Эмма продолжала хихикать себе под нос, когда они пошли дальше. Когда они добрались до библиотеки, она была уверена, что ее пальцы настолько замерзли, что просто могут сломаться пополам. Они с Рафаэлем отряхнули снег с обуви перед входом в библиотеку. Теплый воздух охватил ее, когда она вошла в фойе с Рафаэлем, следующим по пятам. Эмму немедленно встретила улыбка Дарлы, которая была такой же теплой, как и воздух в комнате.

– Я надеялась, что ты вернешься, – Дарла улыбнулась и обогнула конторку, уже распахнув руки. Эмма выяснила, что Дарла любила обниматься. Когда добрая женщина опустилась на колени и обняла ее, Эмма закусила губу, чтобы сдержать эмоции, которые постоянно грозили вырваться из-под контроля. Раньше ее обнимали каждый день. Она приходила домой к болтающей и улыбающейся маме, которая расспрашивала, как прошел ее день в школе. Но эти дни остались только в воспоминаниях.

Дарла отстранилась и взяла Эмму за плечи, изучая ее лицо. Эмма встретила взгляд женщины, ее учили смотреть людям в глаза, когда они говорят.

– Я думаю, ты сможешь помочь мне с небольшой проблемой, не так ли, Эмма?

Эмма подумала, какие проблемы могут быть у Дарлы, и решила, что они не могут сравниться с проблемами ее тети.

– Конечно, я могу помочь.

– Да! – воскликнула Дарла с таким энтузиазмом, который только она могла выдать за естественный. – Так получилось, что я испекла слишком много печенья, и я бы очень не хотела их выбрасывать.

Эмма улыбнулась библиотекарше.

– Ну, тогда вам повезло, миссис Дарла, поедание печений как раз мое лучшее умение в решении проблем.

– Никаких этих «миссис», просто Дарла, – сказала она, подмигнув и предложив им идти за ней.

Через час и десять съеденных песочных печений, Эмма и Дарла сканировали книги, которые вернули в библиотеку, чтобы обновить базу данных, и складывали их на тележку, при помощи которой, объяснила Дарла, они потом вернут книги на их законные места на полках. Эмма же просто была рада, что занималась чем-то полезным, вместо того, чтобы прятаться в гардеробе или разговаривать с мышью и котом. Прошлой ночью, когда нарисованная на ее стене мышь остановилась и, посмотрев на нее, заговорила с ней, девочка решила что ей действительно надо чаще выбираться из дома. Радио играло рождественскую музыку и Дарла с Серенити подпевали. Эмма была уверенна, что если бы она не могла приходить в библиотеку каждый день, то ее жизнь была бы несчастной. Она и так была ограниченной, но это только когда девочка была в доме своей тети.

Эмма с Дарлой обе подняли головы, когда дверь в библиотеку открылась и вошла девушка из сна, которую Эмма немедленно узнала. Это была Сренити во плоти. Она улыбнулась ей значимой улыбкой, и Эмма поняла, что Серенити ее тоже узнала.

– Я вижу, моя тетя заставила тебя ей помогать, – произнесла Серенити, подойдя к стойке.

Дарла цокнула языком на племянницу.

– Ты же прекрасно знаешь, что это неправда. Эмма не принимает ответ - нет. У меня было несколько поделок для нее, и она настояла на том, чтобы их сделать.

– Ах, так ты встретила достойного соперника? – спросила ее Серенити.

Дарла подмигнула Эмме, перед тем как снова посмотреть на Серенити.

– Как прошел твой день?

Серенити пожала плечами.

– Обычный день. Не могу дождаться рождественских каникул. Мне нужно отдохнуть от школы.

– Ну, осталась всего неделя. Я думаю, ты справишься, – ответила ей Дарла.

– Ну, Эмма, – сказала Серенити и посмотрела на нее. – Дарла говорила, что тебя может заинтересовать программа обучения школьников старшеклассниками. У меня сейчас нет ученика. Ты не против, если я буду с тобой заниматься?

Эмма решила не говорить, что если обучение касалось школьных предметов, то Серенити просто потратит свое время зря. Скорее всего, знания Эммы превосходили знания Серенити. Но Эмме хотелось с кем-то подружиться; это было то, в чем нуждался каждый человек, вне зависимости от его коэффициента интеллекта.