ИВИ РАН - Ненасилие как мировоззрение и образ жизни

В своем толковании на стихи 38—48 пятой главы Евангелия от Матфея Хризостом указывает, что молитва за врагов есть высшая степень добродетели. А ей предшествуют еще восемь. Первая степень — «не начинать обиды; вторая — когда она уже причинена, не воздавать равным злом обидевшему; третья — не только не делать обижающему того, что ты потерпел от него, но и оставаться спокойным; четвертая — предать себя самого злостраданию; пятая — отдавать более, нежели сколько хочет взять причиняющий обиду; шестая — не питать к нему ненависти; седьмая — даже любить его; восьмая — благодетельствовать ему; девятая — молиться о нем Богу» (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 4, 269). Те, кто поступает так, по словам Златоуста, становятся, насколько это возможно для людей, подобными Богу. Ведь богоподобие состоит в том, чтобы не только не ненавидеть оскорбляющих, но даже благодетельствовать им (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 4, 269). Святитель полагает, что Христос не случайно говорит «не противься злому», а не человеку, творящему злое. Тем самым Он показывает, что обидчик «все делает по наущению диавола, и таким образом, слагая вину на другого, весьма много ослабляет и пресекает гнев против обидевшего» (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 1, 265). Злу не следует потворствовать. Но сатане христиане должны противиться именно теми средствами, которые предлагает Иисус Христос, т. е. подставить другую щеку, отдать рубашку и т. д. «Таким образом ты действительно победишь лукавого. Не огнем ведь погашают огонь, а водою», — замечает Иоанн Златоуст (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 1, 265). Следуя этому правилу, обиженный не почувствует обиды и даже будет почитать себя «ратоборцем». А обижающий, скорее всего, не нанесет второго удара, поскольку ничто так не удерживает, как кроткое терпение. Наоборот, мщение производит совершенно обратное действие (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 2, 266). Требование «отдать рубашку» применимо только, если человеку угрожают судом. По мнению толкователя, следование этому повелению вряд ли приведет человека к полной нищете. Во-первых, никто не нападает на человека, имеющего такое расположение духа. А кроме того, всегда найдется немало тех, кто готов послужить всем своим достоянием исполняющему заповеди Божий. Но даже если христианин оказывается в добровольной нищете, он тем самым может послужить ко спасению своих врагов (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 2-3,267-268).

Но толкователь отмечает, что если с близкими, «братьями» Спаситель повелевает мириться до тех пор, пока вражда не будет истреблена совершенно, то в отношении всех вообще «только требует того, что от нас зависит, и таким образом облегчает трудность закона» (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 5,271).

Цель Господа заключается в том, чтобы через эти заповеди с корнем истребить в человеке гнев, пристрастие к плоти, к богатству, к славе и к временной жизни и тем самым подготовить его к жизни вечной (гомилия 18 на Евангелие от Матфея, 5,271).

Златоуст убежден, что страдания неизбежны в жизни христианина. Сам Христос уже во младенчестве вынужден был бежать от врагов (письмо I, 3). Когда же Он вырос, то всюду встречал вражду: от учеников Иоанна Крестителя (Ин. 3, 26), от исцеленных и спасенных от беды (Ин. 8, 48; 7, 12; Мф. 9, 34; Лк. 7, 34, 39) (письмо I, 3). Иисус претерпел и бегство учеников, и издевательства при распятии. Сам род казни был чрезвычайно позорен. Распятие — это смерть «самых последних беззаконников, недостойных даже испустить и дыхание на земле», — замечает св. Иоанн (письмо I, 4). Но и после Воскресения о Нем распустили худую молву, что тело было украдено (Мф. 28, 13) (письмо 1,4).

Тот, кто ищет праведности, должен знать, что с «добродетелью соединен труд и опасность» (письмо XV, 1). Свои бедствия святитель Иоанн рассматривает как свое богатство, в них — истребление его грехов (письмо XIV, 1—3). А грех — единственное, чего следует бояться (письмо I, 1) 18. Св. Иоанн Златоуст полагает, что неумеренная скорбь — сатанинское дело, даже если человек согрешил сам (письмо II, 2—3). Тем более не стоит «убиваться и скорбеть из-за того, в чем согрешили другие и за что другие должны дать отчет» (письмо II, 3).

Надежда на будущую радость заставляет его «радоваться, веселиться, ликовать» еще в этой жизни и прославлять Бога, «удостоившего нас потерпеть такие бедствия» (письмо XIV, 3; см. также письмо II, 4-6, 10).

Святитель напоминает Олимпиаде, что вознаграждения «назначены не только за добродетели, но и за страдания, и вознаграждения очень великие...» (письмо III, 6). Если «кто совершает весьма хорошее и благородное дело, но без труда, опасности и страданий, тот не получает какой-либо большой награды» (письмо III, 8; см. также письмо XVI, 1). Об этом свидетельствует жизнь праведников Ветхого и Нового завета: Иова, Иакова, евангельского Лазаря (письмо III, 6-7,8,10-13).

Скорби могут принести пользу, если за все благодарить Бога и прославлять Его (письмо II, 11). Хризостом приводит пример Иакова, который «радовался и веселился, не питая злобы ни к братьям, ни к прелюбодейке» (письмо III, 13). История Иова и в письмах к Олимпиаде, и в других творениях Златоуста занимает особе место. В гомилии о диаволе, предваряя рассказ об Иове, св. Иоанн пишет: «Пусть случится тебе претерпеть несчастье, не для Бога, а от злобы людской; но если ты будешь благодарить, а не поносить Того, Кто мог воспрепятствовать, однако попустил это несчастие для твоего испытания, то, как венчаются пострадавшие для Бога, так и ты получишь такую же награду, за то, что мужественно перенес причиненные тебе людьми несчастья и возблагодарил Того, Кто мог, но не благоволил остановить их» (3-я гомилия о бессилии диавола, 6, 272—273). Тем самым автор высказывает чрезвычайно важную для нашей темы мысль. Он ставит знак равенства между мученичеством за Христа и смиренным отношением к страданиям, которые человек встречает в этой жизни.

Ободряя Олимпиаду, Златоуст говорит о плодах, которые испытания рождают в человеческой душе. Это — радость, мужество, твердость, терпение, «равно как и то, что ты непреодолима, непокорима, выше всего то, что ты так обучила себя упражнениями, что не можешь потерпеть ни от кого ничего ужасного» (письмо XVII, 1).

* * *

Сказания о жизни египетских отшельников IV—V вв. являются неотъемлемой частью древней христианской традиции. Зародившееся в начале IV в. монашеское движение оказало огромное влияние на очень многих Отцов Церкви, в том числе на Василия Великого и Иоанна Златоуста, о чьих взглядах на проблему насилия мы уже говорили. Здесь мы можем добавить, что многочисленные «Правила», составленные св. Василием, предназначались для того, чтобы упорядочить жизнь монашеских общин Каппадокии. По замечанию М. Э. Поснова, св. Василий, в сущности, проводил идеал монаха, начертанный и воплощенный в «Жизни св. Антония». Образ монаха, по мнению исследователя, — это образ истинного христианина. «Аскетизм состоит не в отдельных аскетических действиях, а в святости, в благочестивом настроении, направлении целой личности. Вместе с любовью к Богу монах должен проявлять и любовь к ближним» 19. Иоанн Златоуст провел четыре года своей жизни среди отшельников в «горах Антиохийских».