Анна Бэнкс - Анна Бэнкс

Мама ужасно бы расстроилась, если бы увидела всю эту растраченную в пустую роскошь. И здесь я должна с ней согласиться.

Разговоры умолкают, когда мы идём к задней части сада, где похожая на кошку женщина восседает на роскошном маленьком стуле и обозревает собравшихся. У женщины гораздо больше драгоценностей, чем у других и, кроме того, головной убор, полностью сделанный из чешуек Змея, ярко сверкающих, когда она обращает на нас свое внимание.

Я слышала, что у теорианцев есть варварская традиция убивать Змеев, только чтобы украсить себя их чешуей, но я никогда не видела такого зрелища лично.

Немедленно воспылав неприязнью к этой женщине, я благодарю святых Серубеля, что не взяла Нуну в это путешествие. Затем разглядываю её так внимательно, что могла бы сравниться с любым Змеем-Наблюдателем. Глаза женщины окружают морщины, которые привлекают к себе взгляд, благодаря толстому слою черной краски вокруг, подчеркивающей глубокий изумрудный цвет вокруг ее зрачков. Её губы не накрашены, но стоило бы накрасить, потому что если какой рот и нужно подправить, то ее. Она хмурится, когда мы с Гоней подходим.

- Значит добыча гарема проснулась, - громко объявляет она.

Возможно, я нравлюсь ей еще меньше, чем она мне.

- Тука, это Сепора, наш новый член, - дипломатично говорит Гоня.

- Значит король Сокол желает чего-то нового, помоложе, хотя даже не потрудился ознакомиться с теми женщинами, что уже находятся здесь.

Тука откидывается на спинку стула, медленно вдыхая. Когда-то она была красивой женщиной и в некотором роде, была бы ею даже сейчас, если бы её привлекательные черты лица не были изуродованы горечью.

- Сепора, - говорит Гоня, слегка дрожащим голосом, - это Тука. Она самая старшая в гареме Его Величества, и фаворитка короля Воина.

Значит Тука завидует моей молодости. Для нее я угроза. Она была фавориткой отца короля Сокола, а сейчас я первое прибавление с тех пор, как он умер. Если бы я могла проявить хоть немного симпатии к этой женщине, и если бы собиралась остаться здесь немного дольше, то заверила бы её, что не хочу никоим образом занимать место чьей-либо фаворитки. Будет прекрасно, если король будет держаться от меня подальше. Возможно, она даже мне поможет, если я скажу ей об этом.

- Я не хочу находиться здесь, - прямо говорю я. - Я уйду, если вы покажете мне выход.

Гоня восклицает, когда все начинают шушукаться:

- Сепора! Вам не стоит говорить такие вещи, как бы об этом не узнал Его Величество.

Я поворачиваюсь к ней.

- Я бы хотела поговорить с Его Величеством, - говорю я. - Меня купили на базаре.

Гоня ждет, что я продолжу.

Я краснею.

- Вы меня слышали? Я сказала, что меня купили. Меня. Человека, не лошадь, или корову, или...

- Да, да. - быстро прерывает меня Гоня, протягивает руку к моему плечу и мягко его сжимает.

- Я вас слышала, Сепора, - но судя по выражению ее лица, она недооценивает серьезность ситуации. - Но покинуть гарем может позволить только король, и маловероятно то, что он даст на это своё разрешение. Находиться здесь – большая честь.

Я задираю подбородок, стараясь изо всех сил выглядеть царственно. Привилегия быть рабыней? Неужели все сошли с ума?

- Как мне вызвать этого короля Сокола?

Тука принимается хохотать в неподдельном веселье. Ее второй подбородок бойко трясётся.

- Вы желаете вызвать короля?..

- Да.

- И что же вы сделаете, когда он обратит на вас свое внимание?

- Я, конечно, потребую своего освобождения, - даже я вздрагиваю от вспыльчивости моего ответа.

Возможно, если бы я была умной, то не стала бы объявлять в присутствие таких явно преданных сторонниц, что я собираюсь или не собираюсь потребовать от короля. У моего отца не было гарема. Но если бы был, он бы не стал мириться с такой наглостью одной из его женщин.

Я вижу по ее глазам, что Тука довольна тем, что смогла меня спровоцировать.

- Стража! - зовет она, и мне становиться нехорошо, когда сердце уходит в пятки.

Один из стражников, стоявший у входа в пышный сад, приближается.

- Чем я могу помочь, барышня Тука?

Она улыбается.

- Барышня Сепора желает вызвать короля.

Стражник переводит взгляд с Туки на меня и опять обратно. Он совсем растерялся.

- Что вы имеете в виду, барышня Тука?

Она смеется.

- Сепора, расскажите нам пожалуйста, как вы собираетесь вызвать короля?

- Я... ну, я... у вас есть пергаментная бумага и чернила?

Стражник чешет затылок краем щита.

- Я могу достать это для вас, барышня Сепора, если вы пожелаете.

Возможно, быть наложницей, действительно привилегия. Пергамент и чернила - дорогие товары в Серубеле. Интересно, как с этим обстоит дело в Теории, где почти нет материала для изготовления бумаги. Серубелю приходится платить высокую цену за бумагу Вальчуку, который находится еще южнее Теории.

- Да. Я имею ввиду, что желаю, чтобы вы их достали.

Вот тебе и царственность.

Я чувствую на себе взгляд Туки. Больше всего мне хочется гневно взглянуть на неё в ответ, но я так выбита из колеи, что для этого мне не хватает храбрости. Я решаю, что здесь мне нужно ещё поработать над собой. Ведь я уже преуспела во лжи.

- Ты слышал ее, - говорит Тука стражнику, шлёпнув себя по колену. – Принесите ей немедленно то, что она хочет. Нам всем интересно, как король отреагирует на срочный призыв Сепоры, - Тука откровенно развлекается за мой счет.

И спустя неделю я понимаю почему.

Король просто не отвечает на сообщения наложниц. День за днём я жду и учусь краситься, как это делают другие девушки, в основном практикуясь - и терпя неудачу - на Гоне; я плаваю в бассейне в саду и молча поглощаю трапезы, если только Тука не подсаживается рядом, начиная засыпать меня вопросами, такими как:

- Ну и как, Его Величество уже ответил на твои последние просьбы, барышня Сепора?

И каждый день ответ - нет.

К настоящему времени меня снабдили новым гардеробом, так что теперь я тоже легко и красиво одета, как другие женщины. Разноцветный лён и шелк, и ткани, которых я раньше никогда не видела, и я могу выбрать среди них любое. Драгоценные украшения из королевства Хемут с бриллиантами, рубинами и другими камнями, какие только можно пожелать. Золото с берегов Реки Нефари из южного королевства Вачук. Служанка, чтобы укладывать мне волосы, сделать из них произведение искусства и украсить их цветами и сладко пахнущими духами, если Его Величество, король Сокол, пожелает прийти и выбрать меня среди остальных драгоценностей своего гарема, чтобы составить ему компанию.

Все эти приготовления на тот случай, если он вдруг придёт, а он даже не отвечает на мою просьбу появиться здесь. Неважно, какую срочность я вкладываю в формулировку писем. Неважно, как красиво я пишу их, или какой гнев в них содержится. Неважно, насколько мои слова провоцируют его. Он не отвечает.