Шерри Томас - Незыблемые выси

глади шла рябь. Присев на скалистом берегу, Тит допил остатки чая, приготовленного утром

Фэрфакс.

Стоило позволить воображению немного разгуляться, и в голову, как обычно, полезли

мысли о ее будущем. Фэрфакс никогда об этом не упоминала, но из материалов некогда

собранных на нее Далбертом, Тит знал, что она хочет учиться в Консерватории магических наук

и искусств.

Университетский городок Консерватории раскинулся на склоне Змеистых холмов, откуда

открывался вид на Правую Длань Тита и бескрайние просторы Атлантиды вдали. Тит легко мог

представить, как Фэрфакс шагает по мощеным дорожкам между зданиями, болтает с друзьями и,

возможно, планирует чуть позже до отвала наесться мороженого в обожаемой с детства

кондитерской миссис Хиндерстоун.

Летом он отправил Далберта к миссис Хиндерстоун, чтобы тот добыл все лакомства,

которые Фэрфакс полюбила за годы в Деламере. Слуга, как всегда перевыполнив свой долг,

принес не только корзины с едой и напитками, но еще и открытки, представляющие

кондитерскую с разных ракурсов: маленькие круглые столики под навесом в белую и голубую

полоску; миссис Хиндерстоун перед огромной витриной, полной леденцов и шоколадных

30

http://lady.webnice.ru

Шерри Томас «Незыблемые выси»

конфет; обеденное меню на стене с заметкой внизу, гордо гласящей: «С радостью соберем

корзину для пикника хоть на двоих, хоть на двести персон, а наше знаменитое мороженое

точно не растает еще как минимум восемь часов после покупки» .

Тит редко погружался в такие грезы, но сейчас вдруг размечтался, как заходит в

кондитерскую и просит собрать ему такую корзину. Он словно наяву видел, как миссис

Хиндерстоун улыбается, принимая его заказ. Чувствовал вес и прохладу монет, которыми

расплачивается. И ловил на себе любопытные взгляды других посетителей, удивленных

присутствием правителя Державы.

Но где бы он устроил пикник для Фэрфакс? В Лабиринтных горах, откуда открывается

вид на покрытый ярко-красными маками склон? На палубе яхты, пришвартованной в

защищенной от ветров бухте на юге Деламера? Или на просторной лужайке возле Консерватории

магических наук и искусств, в тени поздноцветущего седмичника, пока звонки отсчитывают

неспешно текущие часы?

Разум Тита, столь изобретательный и способный принимать мгновенные решения в

минуту опасности, совершенно терялся перед таким изобилием удовольствий. Выбирать не

хотелось. Хотелось просто утонуть в бесконечных перспективах подобного будущего.

«Тебе не обязательно умирать, – нашептывал тонкий внутренний голосок. – Так рано и

так бессмысленно». Ведь уже выяснилось, что главное видение принцессы Ариадны если и не

полностью лживо, то как минимум неверно истолковано. Не существует никакого Избранного,

никакого предопределенного пути. Как и обязательств свершить нечто большее – по крайней

мере, у Тита, уже пожертвовавшего собственным детством.

Пока другие мальчишки играли, он усиленно трудился. Если не брал уроки у своих

предшественников в учебных стансах, то сражался со всевозможными сказочными зубастыми и

когтистыми тварями. Вместо солнечного света и свежего воздуха, юношество Тита пропахло

старыми талмудами и обгорело в драконьем пламени.

Он так мало жил… Когда в последний раз он гулял в Лабиринтных горах просто ради

удовольствия? Нет, вместо этого в свободное время Тит упражнялся на неумолимых склонах,

дабы убедиться, что в нужный момент скорость и ловкость не подведут.

Хотя бы день он прожил для себя?

Судорожно вздохнув, Тит вернулся в реальность. Была причина, по которой он придумал

это будущее лишь для Фэрфакс: ведь стоило представить там себя, и чудовищная жажда жизни

рвалась наружу, стремясь разрушить все на своем пути ради еще одного дня, часа, вдоха.

Но отступать уже поздно, не время поддаваться малодушию.

Он проглотил порцию средства для скачков, закрыл глаза и подумал о Неаполе.

Неаполь. Рим. Флоренция. Материализовавшись во Флоренции, Тит ощутил резкую боль

в глазах. Но не стал сидеть и ждать, пока пройдут неприятные ощущения, а воспользовался

временем восстановления, чтобы обзавестись немагической одеждой, более привычной для

европейцев, нежели для жителей Сахары. Проще говоря, он купил все вещи с манекена в

витрине. Затем вновь пришлось прибегнуть к портняжным заклинаниям, отточенным за долгие

часы тренировок, чтобы готовая одежда идеально подошла тогда еще неизвестному стихийнику,

который должен был взять на себя роль Арчера Фэрфакса.

Фэрфакс.

Тит опять представил ее в будущем: одна, она сидела на расстеленном для пикника

покрывале на широкой лужайке Консерватории. На коленях книга, рядом надкушенный сэндвич.

Но она недолго пробыла в одиночестве. Подошел друг и сел рядом, за ним второй. И скоро

собралась целая толпа, окружившая Фэрфакс хохотом и весельем.

Тит снова закрыл глаза.

Генуя. Турин. Женева. Дижон. Осер.

Оказавшись у колокольни самого крупного собора в Осере, он согнулся от звона в ушах.

Перестарался с последним скачком, слишком большое расстояние. Но в этой густонаселенной

31

http://lady.webnice.ru

Шерри Томас «Незыблемые выси»

части Франции на ковре не полетаешь, поэтому, купив пальто – в солнечной Италии он не

подумал о необходимой одежде, – Тит сел в поезд и отдался на волю немагических технологий,

преодолевая оставшееся до Парижа расстояние под мерный перестук колес под хмурым

дождливым небом.

Два часа спустя он сошел на Восточном вокзале Парижа и взял двухколесный кэб до

шестнадцатого округа. Уличные фонари, мерцая, освещали широкие городские бульвары. Тит

сидел в экипаже, пока движение не переросло в огромный затор, перекрывший улицы во всех

направлениях, затем вышел и остаток пути преодолел пешком, даже в пальто дрожа от холода.

Завидев его, консьержка в многоквартирном доме, где жил опекун Фэрфакс, улыбнулась:

– Bonsoir, monsieur .

Раньше Тит использовал эту квартиру как выездную лабораторию, так что у нее

сложилось впечатление, будто он друг семьи.

– Bonsoir, madame , – кивнул Тит. – Месье Франклин дома?

– Да, месье. Такой прекрасный джентльмен. Он будет рад вас видеть.

Горацио Хейвуд, отворив дверь, действительно пришел в восторг. Но улыбка померкла,

как только он понял, что Тит явился один.

– Она в порядке, – быстро заверил он. – Можно войти?

– Да, да, конечно. Прошу прощения, ваше высочество.

Хейвуд провел Тита в гостиную с огромными картинами, изображающими резвящихся на