Вадим Скумбриев - Долгая полночь

Ни звуком не выдала себя Бланка, только поспешила обратно в Монтендр. И когда пришёл карлик вновь, притворилась она, будто очень ей страшно. И говорит:

– Может, вас зовут Монтегю?

– Нет, – сказал карлик и улыбнулся.

– Фоконберг?

– Нет, – улыбка стала шире.

Тут графиня засмеялась и сказала, глядя ему в глаза и тыча пальцем:

– Вир-вир-вир... Вир-вир-вир-вирлуве!

Страшно разозлился тёмный прислужник, закричал:

– Это сам дьявол, сам дьявол подсказал тебе его! – топнул ногой, да и сгинул навечно.

И зажили супруги спокойно.

Долгое время Жанна молчала.

– И теперь Вирлуве вернулся, – наконец сказала она. – Захватил ваш разум, мессир Луи, и попытался навредить вашему брату. А как вы узнали имя демона, которому служил этот карлик?

– Это нам неизвестно, – ответил Солнечный рыцарь. – О нем говорится в той сказке, что известна всем, и отец не раз упоминал его. Когда он рассказал нам правду, демона он по-прежнему звал Азазелем, и не думаю, чтобы отец лгал в этом.

– Значит, вот как, – пробормотала Жанна. – Сражаться с демоном... Я не знаю, сумею ли, мессиры.

– Честно говоря, я немного запутался во всем этом потустороннем, будь оно неладно, – подал голос Луи, выпив воды. – В чем разница между демоном и духом?

– На этот вопрос ответить несложно, – отозвалась колдунья. – Духи наводняют весь наш мир, духи – это эльфы, феи, бесы, гномы и все прочие странные существа. Демоны же единоличны, встречаются редко, но силы им не занимать, и ещё реже они вселяются в людей.

– Азазель – демон-искуситель, – вдруг сказал Эвен, и Жанна вздрогнула. Телохранитель не позволял себе говорить иначе чем если это необходимо. – Он смущает смертных сделками и обманывает их, наслаждаясь этим. То, что вам удалось его обвести вокруг пальца – величайшая редкость, и неудивительно, что он жаждет отомстить.

– Откуда ты знаешь о нём? – спросила колдунья, повернув голову.

– Одно время я был помощником учёного монаха Умберто Миланского в его странствиях по Шотландии, – ответил телохранитель. – Он очень любил рассуждать о природе того или иного демона и силе знаков.

– Хорошо! – Жан поднял руки. – Мне доводилось встречаться с колдовством. Я поднимал меч против выдры-оборотня и убил колдуна, который отравлял колодцы в моём Олероне. Но демон – это нечто иное.

При словах о колдовстве Жанна вновь вспомнила, с какой лёгкостью он сбил одержимого на землю. Другого человека тот попросту отбросил бы в сторону, переломав кости, но Жан оказался не слабее и сумел взять верх. Значит, доводилось встречаться с колдовством? Жан что-то утаивал, и загадки лишь множились. Едва колдунья узнала одну правду, как разум нашёл ей новый вопрос.

Но сейчас спрашивать об этом не стоило.

– Азазеля убить нельзя, – сказал Эвен. – Он – воплощение самого искушения, и лишь когда люди подавят в себе все соблазны, тогда исчезнет и демон. Но его можно обмануть, как это сделал ваш предок, и заставить отступиться.

– Обмануть... – протянул Солнечный рыцарь, собираясь с мыслями. Но договорить он не успел: дверь распахнулась, и порог перешагнул Берт.

– Англичане, – сказал он, и Луи вскочил с кресла.

За привратником вошёл лорд Роджер Мортимер в компании сэра Томаса и отца Фредерика. За их спинами стояли молчаливые телохранители, и в комнате сразу стало тесно.

Все англичане, кроме священника, были в кольчугах и при щитах, словно собрались на войну.

– Приветствую, мессиры, мадемуазель, – лорд Мортимер кивнул Жанне. Вопреки обыкновению, говорил он на французском. – Так уж сложилось, что мы сюда явились по неотложному делу, за что прошу простить наше вторжение.

– Что нужно? – совсем уж угрюмо бросил Жан.

– Отец Фредерик хочет убедиться, что ваш брат исцелён. Это всего лишь простая проверка. Хоть я и доверяю мадемуазель Мируа, но бережёного Бог бережёт.

– А ты, Изгоняющая, пойдёшь с нами, – добавил Томас Норроуэй. – У тебя снова есть работа.

– Только когда ты примостишь свой зад на французский трон и коронуешься в Реймсе, мессир Томас, – отозвалась Жанна нарочито спокойным голосом, хотя внутри вся кипела. Проклятый англичанин снова пытался приказывать ей. Но теперь он делал это самолично, и колдунья не могла отказать себе в удовольствии поиздеваться над ним.

– Тихо, – лорд Мортимер вскинул руку. – Мы не приказываем вам, Изгоняющая. Но в нашей тюрьме стараниями сэра Томаса теперь сидит почти сотня народу, и будет лучше, если мы выпустим их раньше, чем все эти несчастные околеют от чумы. Я приказал лучникам убивать тех, кто сочится гноем, и не тащить их в казематы, но они вполне могли кого-нибудь пропустить.

– И из этой сотни хорошо если человек двадцать действительно одержимы, – буркнула колдунья, глядя в пылающие ненавистью глаза сэра Томаса.

– Возможно, – не стал спорить лорд Мортимер. – Если вы откажетесь, я просто прикажу их всех повесить. Я не могу допустить, чтобы адские твари вышли в город, а виселица будет милосердней, чем заставлять их томиться в ожидании смерти.

Он буквально обезоружил Жанну. Тебе нет дела до города , – сказала Женщина в Белом. И всё же колдунья не могла вот так просто отправить на смерть сотню людей просто из-за дурацкого желания не подчиняться англичанину.

Один раз она уже сдалась Роджеру Мортимеру. Теперь пришёл черед второго.

– Хорошо, – проговорила колдунья, стараясь унять подступающее бешенство. Получалось у неё плохо.– Я займусь этим.

– Чудесно, – лорд Мортимер улыбнулся – довольной улыбкой победителя, и Жанна вдруг поняла: он знал, что так и будет. – Отец Фредерик...

Доминиканец шагнул вперёд и коснулся головы Луи. На миг Жанне показалось странным что-то в его виде – нет, не зрением, а словно бы невидимый шепоток коснулся ушей и исчез, будто его и не было. Она прикрыла глаза, стараясь совладать с собой. Монах был тем же самым и всё же другим, будто, пережив чуму, он переродился. И это пугало колдунью.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti[1]... – начал священник.

Луи не пошевелился, пока доминиканец осенял его крестным знамением. Он не стал кричать, биться в конвульсиях, как, наверное, сделал бы одержимый. Он лишь смотрел, как монах читает молитву.

– Amen! – закончил отец Фредерик, и все в комнате торопливо перекрестились. Помедлив, Жанна сделала то же самое. Значит, она ошиблась и Луи исцелился полностью? Или то, что засело в нем, не боится и креста? – Как я и говорил, этот человек чист, лорд Мортимер. Пусть ведьма и ступила на кривую дорожку, но я никогда не отрицал силу её искусства.

– Не сомневаюсь в вашем слове, святой отец, – заявил Мортимер. – Мадемуазель? – он отступил в сторону и галантно провёл рукой в сторону двери. Телохранители тут же разошлись, освобождая проход.