Владимир Шак - Апельсины у кромки прибоя

Начну по порядку. Впечатлениями с нами делиться не пожелал работник одной из организаций, напрямую подведомственной местной [районной] власти. Надоели вы, журналисты, заявил он, своими расспросами. Хотел я ему попервости по башке стукнуть, но потом передумал. Каждый ведь имеет право на собственное мнение. Пусть оно и у этого индивидуума будет.

Теперь что касается лично моей оценки восставшей Врадиевки.

Представьте себе картину: в оккупированном фашистами поселке фашистские офицеры вывозят в лесок, жестоко избивают и насилуют местную женщину, на что жители отвечают восстанием. Кем бы мы их считали после этого? Наверное, героями.

Во Врадиевке произошло то же самое. Только в роли фашистов выступили… офицеры милиции — люди, которые служат в правоохранительной системе. В системе, охраняющей право. Наше с вами право. На жизнь — в первую очередь.

— По тяжести травм, которые зафиксированы медиками у Ирины, — поделился со мной впечатлениями один из врадиевцев, служивший в свое время в военной контрразведке, — можно предположить, что ее не били, а убивали. Пытались убить. Только хорошая физическая подготовка — а Ирина всегда была как пружина, спасла ее от гибели. И вы хотите, чтобы я извергов, расправившихся над ней, по-прежнему считал офицерами милиции?

— Как полагаете, — поинтересовался я у другого жителя поселка — недавнего сибиряка, назвавшегося Вячеславом Петровичем, — удастся вам добиться справедливости в этом непростом деле с избиением и изнасилованием?

— Если все вместе будем, однозначно добьемся! — был незамедлительно дан мне ответ.

В тему

« Она молилась, чтобы не потерять сознание », — так озаглавила свой отчет из командировки в Николаевскую область моя коллега Анастасия Писарева. Его я тоже предлагаю вниманию уважаемых читателей:

«Милицейский беспредел во Врадиевке не впервые творится. Осталось, например, нераскрытым убийство 15-летней Алины Поркул, совершенное более двух лет назад. Тело раздетой избитой девочки нашли в пруду [а многие детали совпадают с делом Ирины Крашковой]. Тогда местные жители даже приглашали съемочную группу программы «Cледствие ведут экстрасенсы» телеканала CТБ. Ясновидящая Алена Курилова сказала, что вина лежит на людях в погонах, которых прикрывают, и этим убийством все не закончится — в течение двух лет будет похожее дело, которое шокирует всех, а виновных наконец-то выведут на чистую воду.

Цинизм капитана Евгения Дрыжака, которому приписывают оба дела, поражает: он вел дело Поркул [довольно активно — в райотдел забрали 11 «подозреваемых», из которых пытками выбивали признание; после этого трое мужчин покончили с собой], ему же поручили дело Крашковой. Соседи семьи рассказывают, что на утро после случившегося Дрыжак ходил собирать показания и пытался свернуть разговор на то, что Ирина, мол, вела распутный образ жизни и вообще была неадекватной девушкой. Хотя про девушку никто во Врадиевке плохого слова сказать не мог.

Людмила, сменщица Ирины в продуктовом магазине, где та работала, за коллегу горой:

— Работали вместе семь лет, с тех пор, как открылся магазин. Все было построено на доверии. Мы даже ревизию проводили крайне редко. Она еще молодая девушка, 29 лет всего — понятно, что ей еще не хочется дома закрываться. Разве ходить на дискотеки запрещено? Она очень хороший ответственный человек — это вам каждый скажет, кто с Ирой был знаком.

Семье избитой Ирины сейчас несладко: раньше девушка сама тянула домашнее хозяйство,

воспитывала сына-шестиклассника Диму, присматривала за пожилой матерью, которая из-за больных ног еле передвигается по дому, в магазине работала.

Все, в общем, успевала. Теперь заботы о доме фактически легли на сынишку. Дима, правда, не унывает — мальчишка он активный, оптимист. Как мама. На подмогу приехал из Мариуполя старший брат Иры Игорь, который не был в отчем доме уже 12 лет.

Мама Мария Кирилловна не может говорить о дочери без слез: «Она же им ничего не сделала, за что так с ней обошлись? Она молилась, чтобы не потерять сознание и дать показания, указать на виновных. Ее убивали, а Бог на земле оставил. Не просто так, а чтобы извергов этих наконец-то наказали».

[Фото автора и из открытых Интернет-источников ]

Штурм райотдела милиции

Ирина Крашкова — молодая, симпатичная женщина

После штурма

История 17-я. Вацлав Дворжецкий в Запорожье

РОДОНАЧАЛЬНИК известной актерской династии оставит в своих воспоминаниях такую запись о произошедшем с ним в городе за днепровскими порогам: «Шок! От него ни в жизнь не отойти, не избавиться, не вылечиться!»

В Запорожье Дворжецкий-старший, которого в будущем зрители запомнят по характерной роли в фильме «Щит и меч», окажется в 1929 году. Что в это время в городе происходило? А он готовил к выпуску первый отечественный зерноуборочный комбайн «Коммунар». На завод «Коммунар», специализировавшийся на производстве сельскохозяйственной техники, как раз и прибыл по направлению киевской биржи труда Вацлав Дворжецкий. В шестидесятые годы, напомню, когда на экран выйдет первая картина с участием Вацлава Яновича — тот самый «Щит и меч», завод прославится запуском в серию горбатого «Запорожца». А на излете двадцатых «Коммунар» ударно работал над тем, чтобы, как говаривали в ту пору, стальной конь быстрее пришел на смену крестьянский лошадке.

Накануне очередной — двенадцатой — годовщины Октября на заводе царило предпраздничное оживление. Кузнечный цех, где работал вчерашний учащийся киевской польской трудовой школы Вацлав Дворжецкий, исключением не был. Буквально перед самым праздником смышленый киевлянин получил ответственное поручение: изготовить цеховую стенгазету.

*

Вацлав поручение выполнил, но вывесить газету не успел: его арестовали. И на следующий день отконвоировали в Киев — в Лукьяновскую тюрьму. «Знают ли родители, где я? — сокрушался в камере Вацлав [это я его книгу „Пути больших этапов“ цитирую. К ней и далее буду периодически обращаться, — авт.]. — В Запорожье ведь задержали, на улице, и в квартиру не пустили за вещами. В подвале каком-то на соломе ночевал. На работе ничего не знают… Сволочи! Я им говорил: буду жаловаться! Молчат. И ремень брючной забрали. Три рубля остались в кармане. Эх! Пожалел! Надо было халвы купить! Ведь хотелось! Не купил… а теперь куда их, три рубля?»