Михаил Джавахишвили - Похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

Квачи, Джалил и Бесо стояли на палубе и смотрели на линию светящихся огней. Квачи вспомнил вечер двенадцатилетней давности, когда молодой, стоя на корме корабля, он плыл на север.

Чего только не перевидал он за эти двенадцать лет! Сколько стран объездил! Ловил и упускал снисходительную к нему фортуну! Десятки раз он мог победителем вернуться на свою маленькую, бед­ную родину, где без труда оказался бы на первых ролях. Но предпо­чел быть вторым среди чужих — вечно рисковать, преследовать ми­ражи, ловить несуществующее... Ах, почему Квачи не поверил пять лет назад Габо и Седраку! Почему не обуздал зарвавшуюся судьбину! Почему не вернулся тогда — богатый и полный сил в свой маленький дом! Кто знает, как повернулось бы дальше колесо судьбы — его и его друзей... которые сейчас лежат где-то в сырой земле... А Квачи возвращается уставший и посрамленный, с пустыми руками... Двенад­цать лет назад, когда он плыл по этому морю, звезда судьбы улыба­лась ему и обещала победу. Сейчас же она поблескивает тускло, едва заметная на небесном своде...

Странный стыд гложет душу Квачи, словно корит ненасытное дитя, растратившее где-то силу и молодость и только после этого вспомнившее старую кормилицу — взрастившую его родную землю.

— Что с тобой? — спрашивает Бесо, при свете луны увидев дро­жащие губы Квачи.

— Ерунда,— дрогнувшим голосом откликается Квачи.— Пошли, возьмем вещи...

В Батуми он передал гроб с телом Чипи его родителям.

А на следующий день отправился на похороны.

— Не ходи, Квачи,— осторожно посоветовал Бесо.— Не надо...

— Я дал клятву, Бесо! — холодно отвечал Квачи.— Я должен это увидеть.

Пошел и увидел.

Убитые горем родители Чипи едва стояли на ногах. Причитания матери надрывали душу; отец бормотал что-то невнятное.

Перед погребением слово взял Квачи: это была первая речь, про­изнесенная им в новой Грузии.

— Брат мой, Чипи! — взывал он.— Ты всегда был истинным гру­зином и, куда бы ни забросила тебя жизнь, сражался во славу отчиз­ны. В этой битве истаяло твое мужественное сердце, истекла кровью распятая на кресте жизнь. Коварный враг бесчестно прервал твой красивый полет, но благодарная отчизна не забудет имени Чипи Чи­пунтирадзе и сделает его героическую смерть примером для гряду­щих поколений! Спи в родной земле, наш незабвенный друг и брат, ибо прахом ты был, прахом и обернешься... А мы... твои верные дру­зья... навсегда...— слезы прервали проникновенную речь. Он, пошаты­ваясь, отошел от могилы и смешался с толпой.

Так блудный сын возвратился на родину.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Сказ о радости на родной земле

Чем глубже входил поезд в сердцевину Грузии, тем сильней на­растало волнение и нетерпение Квачи.

В Самтредии он выбежал из вагона, повстречал на станции ста­рых знакомых, всех обнял и расцеловал.

— Мое почтение, тетушка Дзабули!.. Как поживаешь, Исидоре?.. Я-то? Да вот, вернулся. Навсегда! Теперь еду в столицу, но скоро на­вещу вас... Передавайте приветы! — и вспрыгнул на подножку дви­нувшегося поезда.

Через некоторое время он опять взволновался:

— Бесо, вон и наш Кутаиси! Наш маленький Кутаиси! Да он сов­сем опустел, бедняга! Кажется, весь город переселился в Тбилиси... Какой красивый народ — грузины!.. Какая прекрасная страна — Гру­зия!,.

"Грузины" и "Грузия" не сходили у него с языка, ибо был он сы­ном эпохи и отдавал дань ее веяниям.

Настала ночь.

Квачи издали приметил огни Тбилиси. Нигде и никогда он не испытывал такого восторга. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди.

Счастливый, как малчишка, пробежал перрон, сел в коляску и крикнул:

— В Сололаки! Не спеши!

После разоренных российских городов грузинская столица пока­залась ему Парижем. Ярко освещенные улицы многолюдны. Слышен веселый гомон, смех, оживленные разговоры. Над каскадом огней суровой лампадой темнеет гора святого Давида.

Проехали длинные Кукийские улицы, Верийский мост и выехали на проспект Руставели.

Квачи восторженно озирался и восклицал:

— Бесо, смотри! Вон "Ноев Ковчег"... А вот опера!.. Кашуэти... Наш "Ориант"! А вот и дворец... Теперь все это наше, Бесо! Наше!..

Минут через десять он ворвался в свой дом и чуть не задушил в объятиях родителей, ошеломленных нечаянным счастьем.

Сказ о первых шагах

На следующий же день Квачи навестил влиятельных людей из нового правительства.

Его слава гремела на севере столь оглушительно, что отзвуки, расцвеченные фанфарами, доносились и до Грузии. Подпачканное и подмоченное в далекой России, имя Квачи вернулось на родину от­мытым и отдраенным до блеска.

Пока он блаженствовал в кругу родных, смышленый Бесо Шикия шнырял по городу и имя старшего друга не сходило у него с уст.

Благодаря его стараниям слух о прибытии Квачи с молниеносной бы­стротой облетел Тбилиси.

— Слыхали новость? — спрашивали друг друга тбилисцы,— Ква­чи Квачантирадзе вернулся!

— Да что ты!

— Неужели? Слава Богу!..

И сразу же занимался огонек беседы, быстро разгораясь в треску­чий костер.

— Я слышал, у него в европейских банках больше сорока мил­лионов наличными.

— Да там не сорок, а все сто!

— Говорят, он собирается перевести эти деньги сюда и пустить в оборот.

— Я скажу вам все, как есть, у меня верные сведения. Двадцать миллионов он собирается дать в кредит правительству для укрепления бон, двадцать миллионов — потратить на дороги, сорок — на электро­станции, примерно около двадцати на обновление и обустройство за­водов и фабрик, миллионов десять — на стипендии, и сорок — на армию. Можете мне поверить, эти сведения из достоверных источ­ников...

В другой группе повторяли примерно то же самое и вспоминали прошлое Квачи.

— Лет десять назад он спас Россию от смуты. Царь уже тогда намеревался отречься от престола, но Квачи уговорил его остаться.

— За какую-нибудь неделю он поставил вверх дном все биржи Парижа и Лондона.

— Под Демир-Тепе Энвер-паша загнал в мешок русскую армию, но Квачантирадзе с горсткой грузин изменил ход сражения.

— Это что!.. Америка направляла в Россию корабли с оружием, но немцы перехватывали их и топили. Тогда за дело взялся Квачанти­радзе — и без потерь провел сорок кораблей!

— Говорят, он очень способный финансист.

— Не способный, а гениальный! Финансовый гений! С ним из Одессы прибыли пятнадцать кораблей с мукой и оружием...

— Стало быть, скоро у нас появится белый хлеб!..

Тусклые угольки надежд постепенно раздувались, раскалялись. Пока Бесо, не щадя легких, раздувал этот огонь, Квачи делился свои­ми соображениями с руководством.

— Россия погибла, господа, погибла! Эту страну уже не воскре­сить! Красная Россия для нас — гнев Божий, белая — Божье нака­зание...