Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

Девушка сидела на корточках и подбирала с пола раскиданные бумаги. Недорисованные эскизы, старые фотографии, какие-то записи, книжки, всё что было хаотично разбросано по квартире. Она аккуратно поднимала вещь за вещью, отряхивала от пыли и не без интереса разглядывала их. Лёня топтался в нерешительности и, наконец, произнёс:

-- У Вас не будет взаймы пары сотен рублей?

Он даже не узнал свой голос. Сиплый и скрипучий, как будто он заговорил спустя десятки лет вынужденного молчания. Девушка отложила бумаги в сторону и посмотрела настолько наивным взглядом, отчего Лёня даже подумал, что она не поняла вопроса. Он прокашлялся в кулак и собрался было повторить сказанное, но девица уже протягивала две заветные купюры, внезапно оказавшиеся в её руках. Так быстро, словно она ожидала этой просьбы. Лёня, не веря своим глазам, осторожно взял деньги и, как бы извиняясь, попятился в прихожую.

-- Спасибо... Я обязательно отдам... А Вы располагайтесь, пожалуйста... чувствуйте себя как дома.

Девушка лишь улыбалась, глядя на то, как он скрывается в тёмном коридоре. Некоторое пыхтение и кряхтение из мрака прихожей, и вот в проёме опять появляется Лёня с недоуменным лицом.

-- Дверь закрыта! Ключа нет! -- Он смотрел на неё, как бы вопрошая. Она же лишь пожала плечами.

Входная металлическая дверь закрывалась на ключ с обеих сторон и грозила пленом тому, кто оказался внутри квартиры без этого самого ключа. Дверь была качественная, из толстой стали и с отличным противовзломным, пятиригельным замком. Лёня напряг остатки памяти, пытаясь понять, у кого последнего были ключи от двери. Раз его привели друзья, значит, и спрос должен быть с них. Он нашёл свой старый разбитый телефон, который, вопреки десяткам падений на пол и утоплению в спиртном, каким-то чудом работал. Молясь, чтобы на счету оставались средства для звонка, Лёня набрал номер Володи. На том конце раздались томительные гудки.

-- Алло, Владимир Ильич на проводе, -- пафоса у того было не занимать.

-- Вовка, ты меня закрыл на ключ?

-- Да, мне надо было на работу, а ты пьяный в креветку.

-- Тащи его сюда. Я же даже выйти не могу!

-- Не получится, я в ночную сегодня. Только утром.

Стон разочарования вырвался из груди Лёни. Такого подвоха он никак не мог ожидать от друзей. Держать на руках дензнаки и не иметь возможности поменять их на спиртное, такое случилось с ним впервые. Посмотрел на часы, уже близился вечер, а ждать до утра было непосильно.

Леонид начал мерить шагами квартиру из угла в угол, игнорируя незнакомую гостью, которая уселась в кресло и просто молча наблюдала за ним. В голове у него рождались немыслимые планы по побегу из квартиры. Вызвать специальную службу для вскрытия замка или даже спуститься по верёвке с балкона. Но первый план отпадал из-за дороговизны услуги, а второй был просто не по силам для его некрепких, трясущихся рук. А вот верёвка могла бы пригодиться, как же он раньше не догадался!

Лёня вышел на балкон и какое-то время боролся с запутавшейся бельевой бечёвкой. Наконец размотав, он осторожно спустил один её конец с третьего этажа до самого асфальта. Хватало. Теперь надо было остановить какого-нибудь прохожего, которого можно озадачить миссией по доставке алкоголя. Как хищник в засаде, он сидел за перилами и выискивал глазами добычу. Малолетки исключались сразу, спиртное им никто не продаст. А вот парень, лет двадцати пяти, который шёл с мороженым, был в самый раз.

-- Молодой человек! -- приглушённо захрипел Лёня, свесившись с балкона с зажатыми в кулаке купюрами, -- Сгоняй, пожалуйста, в магазин. А?

Тот поднял голову и уставился на чудака с третьего этажа, который интенсивно дёргал верёвку и размахивал рукой. Видимо, не совсем поняв, в чём дело, бестолковый юноша не внял мольбам страждущего и пошёл дальше, как ни в чём не бывало, поглощая своё мороженое.

-- Не подавись только, -- кинул ему вслед узник "хрущёвки" и тут же нацелился на очередного потенциального спасителя. На этот раз появился мужчина в очках. Это был далеко не молодой человек, и поэтому обращение звучало гордо и лаконично.

-- Человек! Челов-е-е-ек!

Того аж откинуло от дома, словно взрывной волной. Поправляя очки, он поспешно перешёл на другую сторону дороги. Плохое предчувствие о неправильности выбранной тактики посетило Лёню, но он упорно продолжал тревожить прохожих. Те, однако, не отличались милосердием к опухшему лицу, свесившемуся над ними. Одни просто игнорировали, другие решительно отвергали возможность предоставлять свои услуги. На протяжении последнего часа с фасадной части дома номер сорок семь, по улице Мира, с балкона третьего этажа безрезультатно раздавались приглушённые призывы, обращённые к согражданам.

Сидя там, он уже успел распределить население по собственной классификации. "Бестолковые" молодые люди до тридцати лет. Среднего возраста, "равнодушные". Пенсионеры, конечно же, "осуждающие". Обращения типа "граждане", "товарищи" и даже "господа" не имели нужного эффекта. Единожды, отчаявшись, Лёня назвал пожилую женщину с котомками, "миледи". За что тут же был обозван алкашом и бездельником. Трижды облаян собаками. И четырежды получал отказ от молодёжи, сопровождаемый непристойным жестом. В общем, становилось совсем грустно. Темнело. Народ стал исчезать с улицы, и Лёне пришлось идти в комнату ни с чем.

Девушка, видимо, уже заскучавшая неспешно, словно в задумчивости вытерла пыль с полок и рам многочисленных картин. Книги, безделушки, до того разбросанные по всей квартире теперь находились на своих местах. Откуда она могла знать, где и что должно располагаться? Только теперь Лёня спохватился, о том, что даже не познакомился с гостьей.

-- Мы не знакомы... Меня зовут Лёня. Леонид, -- смущаясь, представился он. Девушка кивнула, показала пальцем на себя и приложила ладошку к губам.

-- "Немая, что ли?" -- подумал он. -- "Как же её зовут?"

Гостья подошла к окну, через едва приоткрытый рот выдохнула на стекло и на образовавшейся матовой поверхности вывела Helga. Повернулась к Леониду и улыбнулась.

-- "Точно, немая!" -- озарило того, -- "Хельга -- не русское имя, неужели иностранка? Только у иностранцев могут быть такие безупречные зубы. Европейцев всегда можно отличить по состоянию зубов".

-- Вы из Скандинавии?

Хельга, утвердительно, едва заметно кивнула. Ну, надо же, Лёня за всю жизнь никогда не общался с иностранцами, тем более с такими симпатичными. Видел, конечно, но чтобы вот так, лично, лицом к лицу, никогда. Да к тому же запертому в своей квартире, откуда уйти не представлялось возможным при всем желании. Вести диалог с немногословной иностранкой, казалось задачей совсем невыполнимой. Хорошо, что она была не глухой и, кажется, понимала русский. Он, старательно выговаривая каждое слово, пояснил ей: