Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

Лёня перешёл дорогу и направился к зданию. Слева остался купол планетария. Когда-то он являлся символом стремления человека в космос, поэтому и был размещён на выступе высокого склона. Силуэт, узнаваемый чуть ли не как символ прогресса советского времени. Это уже потом над ним возвысился "обрубыш", обитель бюрократов и буквоедов. К чему мечтать о космосе, когда земные дела так навалились на человечество? Всего лишь маленькое пристанище науки, оббитое листами железа, потерянное у подножия бюрократического колосса.

Вот и он сам, встречавший посетителей многочисленными вывесками и табличками тех или иных организаций, и всё исключительно золотистого цвета, увенчанные гербом с медведем. Казалось, чем большая россыпь букв умещалась на прямоугольном куске пластика, тем солиднее была контора. На одной из них, особенно большой, размером более, чем сама дверь, звучала в названии целая триада, эпиграф для входящих, предупреждающая о серьёзности сего государственного учреждения.

Всех посетителей, а их было немало, встречало просторное фойе, как и положено такому заведению, сплошь уделанному мрамором. Целых три охранника за огромной стойкой добросовестно следили за входящими, решая, включить зелёный свет на турникете или нет. Едва перед ними возник Леонид, робко попытавшийся толкнуть перекладину, как тут же зажёгся красный крестик.

-- Куда? -- спросил, видимо, главный из стражей.

Лёня протянул ему листок с написанным рукой Палыча адресом.

-- Паспорт, -- не унимался тот. Лёня извлёк из кармана документ и положил перед ним. Охранник нехотя пролистал его, но всё же выписал пропуск. Затем пропустил визитёра.

Кабина лифта открылась в мрачном коридоре шестого этажа. Искать пришлось недолго. Одна из табличек на дверях гласила, где найти Артура Борисовича. Леонид несмело постучал, на что тут же прозвучал знакомый бас:

-- Да, да, входите!

Посреди просторного кабинета, интерьером которого являлся лишь одинокий шифоньер и огромный стол с десятком стульев, стоял, подбоченившись, мужчина. Именно таким его себе представлял Леонид. Зачёсанные на лысину волосы, решительное лицо, отдающее белизной затворника бюрократических казематов. Дорогой строгий костюм и галстук показывали, что шутки с этим человеком плохи. Впрочем, настроен он был миролюбиво. Едва Лёня появился на пороге, как тот бросился к нему навстречу, как к самому долгожданному гостю.

-- Здравствуйте, дорогой! Я Артур Борисович, друг Глеба Павловича. Его друзья -- мои друзья, -- сразу же заявил он, протянув для рукопожатия обе руки. Потом пододвинул стул и жестом предложил гостю сесть. Сам же, не церемонясь, уселся на стол и с интересом оглядел Леонида.

-- Значит, Вы и есть тот Леонид, о котором рассказывал наш общий друг?

-- Да, только я не понимаю, что же мог рассказать Глеб Палыч про меня? Про приключения в наркологической больнице? Не самый лучший способ представить человека.

Артур Борисович громко рассмеялся и тут же пресёк скептицизм Леонида:

-- Ну-ну, Глеб Палыч -- это такой человек, который разбирается в людях лучше любого психолога. Если Вам удалось привлечь его внимание, то цените это. Значит, он что-то увидел в Вас. Не подскажете, что же?

Лёня в недоумении пожал плечами. Ответить было нечего. Его собеседник включил на подоконнике электрический чайник и полез за посудой в ящик стола. Из его недр возникли чашки с блюдцами, ложки и пачка рафинада.

-- Любите чай? У меня есть отличный цейлонский... Привезли из Англии. Сейчас Вы оцените настоящий напиток.

Лёня сначала хотел отнекаться от угощения, потому что знал, что едва глотнёт чая, то сразу взмокнет от пота. Но из приличия не стал отказываться и терпеливо ждал, когда хозяин кабинета закончит манипуляции с фарфором.

-- Артур Борисович, вот Ваш вопрос про алкоголика, он что-то решал?

-- Конечно! Мне очень важно видеть, что человек осознаёт проблему сам. Если у него нет их, тогда чем я могу помочь? Хорошо, что Вы признаёте сей факт, значит, результат не заставит себя ждать. На отрицательный ответ, я бы даже не стал тратить время, ни своё, ни Ваше.

Леонид согласился. Артур Борисович вручил ему чашку горячего чая и налил вторую. Лёня осторожно отхлебнул. Слабость в руках ещё давала о себе знать предательским позвякиванием посуды.

-- У меня есть возможность пристроить Вас в специальный реабилитационный центр. Выводить из запоя Вас не надо? Замечательно! Надо поддержать, восстановить организм. Лекарствами, а главное психологически. Там специалисты высшего класса. Согласен, не дёшево, но для Вас, всё будет абсолютно бесплатно. Есть у нас некоторые квоты... Ну, как, устраивает?

-- Устраивает. Спасибо большое, -- ответил Лёня.

-- Не стоит благодарностей, Глеб Палыч в своё время намного больше сделал для меня, -- как-то грустно вздохнул Артур Борисович глядя в окно.

-- Почему Вы его тоже не пристроите туда?

-- А надо ли? Вы, наверно, заметили, что он не из тех, кого надо лечить от алкогольной зависимости. Горе, которое свалилось, полностью выбило его из обычной жизни. Он теперь всё воспринимает по-другому. Общение для него в такой ситуации -- лекарство. Одиночество повергает его в безумие. Очень страшное состояние. Поэтому хороший друг пристроил его к себе, где он может лежать во время обострений. От дома рядом и персонал весь знакомый. Для него это единственный шанс, хоть как-то поддерживать себя в форме через это общение.

Нависла продолжительная пауза. Каждый погрузился в свои невесёлые мысли. Чтобы перевести разговор, Артур Борисович встрепенулся и показал за окно.

-- Какой вид, а?

Лёня подошёл поближе и встал рядом. Действительно, с высоты птичьего полёта открывался головокружительный вид на лог, устье небольшой речушки Егошихи, откуда когда-то начал строиться город. Весь центр мегаполиса, разросшийся каменными громадинами, аккуратно обходил свою колыбель, зелёную пойму маленькой реки.

-- Кстати, вы знаете, что Пермь родина Бабы-Яги? -- внезапно, то ли шутя, то ли серьёзно, заявил Артур Борисович.

-- Я читал, что какая-то другая область на это звание уже претендует...

-- Бросьте! Ну откуда в средней полосе России взяться Бабе-Яге? У них там и чащ-то нет! Их леса по сравнению с нашими -- парки отдыха. Вот у нас, да! От горизонта, до горизонта. Зайдёшь и сгинешь. Тайга, понимаешь.

-- Согласен.

-- Даже в европейских старинных книгах упоминается, что это здесь. Да, она! Чем не место? -- Артур Борисович махнул рукой в сторону заросшего лога, там, где спрятался древний погост -- Даже сейчас такая глухомань, а что было раньше! Зря, что ли кладбище тут устроили? Между двух рек с мифическими названиями, Стикс -- река мёртвых и...