Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

-- Ну, что? Кажется, сейчас наступит развязка.

-- Она наступила. Ничья! -- Хельга улыбнулась и отошла от стола, предоставляя Лёне ещё раз оценить партию. Действительно, к его изумлению, на доске была безвыходная расстановка. Несколько белых пешек заблокированные на поле, и их король, залезший в самую гущу врагов и теперь не имеющий возможности ходить, указывали на завершение игры патом.

-- Как же так!? -- схватился за голову Лёня, не веря, что упустил выигрыш.

-- На самом деле, не самый редкий вариант в шахматах, -- заявила девушка, продолжая улыбаться. Ещё бы, эта ничья для неё выглядела как победа.

-- Наверно, ты разрядница-шахматистка?! -- осенило его, -- просто обвела меня вокруг пальца!

-- Не шахматистка, но то, что обвела тебя, в честной игре, это точно, -- засмеялась она. Он смотрел в её миндалевидные глаза и чувствовал, что просто влюбляется в эту необычную девушку.

"Умна! Необычайно умна, -- думал он, погружённый в гипнотический эфир её обаяния, -- а как же прекрасна! Какое счастье, даже просто наблюдать за ней".

Но тут Хельга сама прервала его романтичное настроение.

-- Кажется, тебя ищут, -- она кивнула, указывая ему за спину. Лёня обернулся. Там, откуда они пришли, на крыльце маячила фигура руководителя заведения, который сосредоточенно вертел головой, кажется, в поисках Леонида, но почему-то не замечал его в прямой видимости.

Лёня, подбирая слова для девушки, повернулся к ней, но она, уже отдалившись от него, боком исчезала за ближайшими кустарниками, лишь махая ему ладошкой. Прежде, чем скрыться, она полушёпотом проговорила ему на прощание:

-- Не буду вам мешать. Закончи свои дела. Потом обязательно увидимся. И главное помни, продолжай рисовать!

Лёня хотел остановить, задержать её. Хотя бы на время продлить такое непринуждённое общение, но забыв все слова на свете, просто стоял и молча наблюдал, как она уходит.

-- Леонид! Ну, где же Вы пропадаете!? -- послышался громкий окрик за его спиной. Главврач, стоя на крыльце, наконец, узрел его, и теперь призывно махал рукой.

-- Иду-иду, -- отозвался он, и, печально вздохнув, понуро направился в его сторону, прихватив с собой подарок.

Дальнейшее пребывание здесь проходило как в тумане. Главный даже не обратил внимания на то, что теперь с пациентом находился замысловатый ящик. Он что-то живописно рассказывал Леониду, посвещал в быт общины, вспоминал забавные случаи из своей практики, но тот только кивал головой, оставаясь мысленно с Хельгой.

"Почему она в первую встречу не проронила ни слова? Изучала? Почему общается со мной? Интересен ли я ей? Что теперь она думает про меня, когда застала здесь? Вряд ли поверила, что пришёл навестить кого-то. Она знает больше, чем кажется, а я так глупо пытаюсь выгородить себя", -- в мыслях он раз за разом прокручивал все варианты его взаимоотношений с девушкой. И чем больше он думал о ней, тем сильнее хотел увидеть её. Если бы он смог описать своё состояние, то, скорее всего, сказал, что уже скучает по ней. Почему их общение такое короткое? Ведь ему, кажется, так много хотелось ей рассказать. А, может, просто выговориться?

-- С Вами всё в порядке? Вы меня слышите? -- раздался нарастающий издалека голос. Главврач напряжённо взирал на своего пациента, "залипшего" в прострации. Лёня встрепенулся.

-- Да-да, конечно...

-- Тогда приходите завтра, с утра. Познакомлю Вас с нашим коллективом. Начнёте курс оздоровления. Ваш случай не запущенный, думаю, мы сможем помочь.

Лёня, попрощавшись, пожал ему руку и вышел на улицу. Там он неспешно побрёл по аллее, всё время озираясь по сторонам в надежде снова увидеть Хельгу. Но её нигде не было видно. Задерживаться здесь теперь не имело смысла, и он быстрым шагом направился на автобусную остановку.

Сегодня Лёня необычайно устал. Как будто отстоял смену на заводе. Ноги гудели с непривычки. Ещё бы! Такой продолжительной вылазки в город не совершал давно. Он шёл по улице с лёгкой улыбкой на лице, бережно неся перед собой подаренный этюдник. День удался, но ещё не кончился! Сегодня надо было сделать ещё дело. Как и обещал, он отправился в гости к маме.

Она была дома и, конечно же, ждала сына. Стол был заставлен свежей выпечкой, всякими вкусностями. Они вдвоём пили чай. Он рассказывал о своих планах на будущее. Какие бы картины хотел написать. Предполагал устроиться на работу художника-оформителя, в местный театр или дизайнерскую студию. Мама вспоминала про его первые рисунки, из детского сада, про самодельные открытки, преподнесённые на Восьмое марта. Смеялась, вспоминая, как он пробовал на вкус краски. Было тепло и уютно. Родительский дом, словно огромный аккумулятор доброты, делился с ним этим ни с чем не сравнимым ощущением. Наконец, от сытного ужина, Лёню совсем разморило, и он, едва не засыпая прямо за столом, засобирался уже домой, но мама настояла, чтоб он ночевал здесь, и постелила ему на диване, в его бывшей детской комнате. Уткнувшись в свежую наволочку, Лёня впервые за многие годы уснул с улыбкой на устах.

И видел он во сне несметную рать. Два полчища, друг против друга, посреди широкого поля. Пехотинцы в блестящих доспехах, конница, колесницы и боевые слоны, вставшие наизготове для атаки. В центре, под боевыми знамёнами, с пиками, облачённая в шкуры тигров суровая гвардия. За ними, в тылу, виднелись огромные шатры. На каждом из них развевалось длинное полотнище, на фоне грозового неба волнами реющее над воинством. Чёрное и белое. И посреди поля, между двумя армиями, стояла женская фигура, облачённая в длинные одежды. Склонённая голова и ниспадающие волосы не давали увидеть черты её лица. Лёня, желая разглядеть незнакомку, пытался подойти поближе, но ноги, словно ватные, не слушались, и он оставался на месте, не сдвинувшись ни на метр. Тогда он попробовал окликнуть её, но ни одного звука не слетало с его онемевших уст. Видение исчезло, когда загадочная дама сама едва повернула лицо к нему. Темнота и безмолвие.

Глава 10. Исследователь

.

С того дня Леонид стал исправно наведываться в реабилитационный центр. Коллектив там действительно состоял из профессионалов и был дружественно расположен к новичкам, однако никакой анархии в заведении не наблюдалось, а всё подчинялось строгому распорядку. Все помогали друг другу, иногда даже чрезмерно, на грани навязчивости. Но, как говорила штатный психолог, Наталья Фёдоровна, замечательная, добрая женщина, главное не оставлять человека наедине с одиночеством. Эта её заповедь неукоснительно соблюдалась среди пациентов, которые действительно чувствовали себя более комфортно, чем если бы они оставались замкнутыми на своих проблемах.