Голодный океан

Прошло, наверное, ещё несколько часов и что-то снова коснулось пятки Исмаилова. Прикосновение было осторожным, почти нежным. Или игривым. Игорь вздрогнул, но на этот раз не запаниковал. Это мог быть калифорнийский морской лев или пятнистый тюлень, которыми в это время кишат воды залива.

Тишину нарушал только мерный шелест волн и ни единого птичьего крика. Вдруг Игорь услышал плеск. Он насторожился. Шуршание усилилось. К нему добавился сиплый свист, напоминающий тяжелое дыхание. Так могло дышать только очень, очень большое - просто огромное животное. Напрягая глаза, Исмаилов пытался рассмотреть, что там впереди. Огромная тёмная масса, надвигалась как низко висящее облако или корабль-исполин. И тут в появившемся лунном свете Исмаилов увидел Его – всего, то есть почти целиком! Всего в сотне метров от себя.

Игорь ахнул и прошептал:

- Рикем-бо!

Рассекая волны огромным плавником, торпедообразное тело устремилось к человеку. Возникла огромная конусовидная голова, сверкнули зубы в лунном свете. Игорь был парализован зрелищем.

- Господи, оно собирается поужинать мною! — в ужасе прошептал он и взмолился: - Рикэм-бо, вспомни меня!

В самый последний момент треугольный плавник резко ушёл под воду. Теперь чудовище плавало где-то под ним. Недавнему военному лётчику всё-таки удалось справиться с собой, погасить безумство паники; он вспомнил о пистолете, взятым взаймы у полицейского сержанта. Когда плавник снова показался из воды, Игорь нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, только что-то скрипнуло в пистолете. Бормоча молитву вперемешку и ругательствами, Игорь стал вытаскивать обойму. Она не сразу поддалась. Всё-таки ему удалось справиться, однако пистолет опять не выстрелил. Видно, заржавел спусковой механизм.

Из воды снова высунулась широкая треугольная акулья морда и с вызывающим видом, стала ждать, что будет дальше.

Человек снова передёрнул затворную раму, снимая пистолет с предохранителя, и прицелился. Ему показалось, что акула заглянула прямо ему в глаза. Их разделяла пара метров. С такого расстояния промахнуться невозможно, а мощность оружия не имеет особого значения - через глаз пуля попадёт прямо в мозг акулы. Но вместо того чтобы, не мешкая, выстрелить, Игорь спросил:

- Помнишь меня?

Это выглядело невероятно, но во взгляде животного он прочитал ответ! Игорь убрал оружие и, протянув руку, дотронулся до острого носа акулы. Она не отстранилась, не выказала ни грамма агрессивности. Тогда он принялся осторожно гладить чудовище по морде. Акула принялась раскачиваться и показала огромные бритвено-острые ряды зубов, только теперь её оскал напоминал Исмаилову скорее довольную улыбку.

- Ты узнал меня, бродяга!

Мегас осторожно перевернулся, подставляя человеку живот, что у животных является высшим знаком доверия. Ужасный хищник вёл себя совсем как домашний кот, разве что не мог издавать довольного урчания. Потом они плавали вместе. Игорь не испытывал больше страха…

…Едва забрезжил рассвет мужчина в последний раз ласково похлопал зверя по массивной морде. Огромное тело медленно пришло в движение, оно накренилось и наискосок заскользило вниз. Исмаилов смотрел ему вслед, и на душе у него появилось странное щемящее чувство от расставания со старым другом, которого случайно нашёл, чтобы снова потерять - уже навсегда. Исмаилов даже ужаснулся себе: нельзя же испытывать такое к людоеду! Но видно в этом кровавом подлом мире, где предательство и холодная расчётливая подлость всегда были обыденностью, примеры подлинного великодушия и бескорыстной преданности воспринимаются с особой силой. Такой вот парадокс.

В неторопливом исчезновении исполина было что-то величественное и торжественное. Мегас удалялся в глубину, становясь всё меньше и расплывчатее, словно тая. Вскоре стал виден лишь хвост, мерно покачивающийся далеко внизу в темно-синей бездне. Потом в бесконечной дали исчез и он, и окружающее пространство снова стало пустынным…

Глава 96

Исмаилов выбрался из прибоя в предрассветных сумерках. На берегу ещё было темно. Зато за холмами застыло желтоватое зарево, напоминая, что поблизости расположен город с его уличными фонарями и никогда не гаснущей рекламой ночных заведений.

Чуть выше на прибрежном шоссе стоял одинокий фургон. Машина была припаркована на обочине с выключенными фарами. Находился ли кто-то в кабине, этого отсюда было не разобрать. Игорь стал подниматься по тропе к дороге. Внезапно к однообразному гулу прибоя добавился уже знакомый скрежет-стук. Источник его мог находиться внутри автомобиля.

За поворотом тропы вырос тёмный силуэт. Мужчина справлял малую нужду, и был застигнут врасплох внезапным появлением со стороны океана странного человека в мокрой разорванной одежде и без обуви. Совершенно забыв, что стоит с расстегнутой ширинкой, мужик задал совершенно дурацкий вопрос:

- Как вы сюда попали?

- Верхом на акуле! – язвительно ответил Исмаилов.

- А-а… – вроде как понимающе протянул мужик. Лицо его Игорь различал смутно, но чувствовал полную ошарашенность. Мужик позволил обойти себя и ничего не спросил вслед. Но шагов через десять Игорь споткнулся, и одновременно возле самого его уха что-то просвистело. Пуля! Тот гад выстрелил ему в спину через глушитель. И лишь случайность спасла его.

Не оглядываясь, Игорь сделал ещё несколько неловких шагов, как бы по инерции, и свалился. Не издав ни звука. Пусть тот думает, что попал. Послышались шаги.

- Готов, шутник! – самодовольно изрёк стрелок.

Приблизившись, мужик наклонился над «подстреленным».

- Брось пистолет! – тихо, но властно велел Исмаилов и ткнул стволом своего пистолета мужика в живот. Тот покорно выполнил приказ и опустился на колени, сцепив руки на затылке.

«Он враг!» – сказал себе Игорь. Снова всё стало как на войне, где нет места обычным человеческим чувствам. Убей того, кто не смог убить тебя – в этом заключается железная логика выживания. Надо только сделать небольшое усилие пальцем на спусковом крючке, и одной проблемой станет меньше…

Всего месяц назад Игорь уже убивал. Собственной рукой всадил жертве стилет в сердце. И не раскаивался в содеянном. В отличии от бедняги Руби и глупышки Нэнси, чьи смерти тяжелым камнем легли ему на сердце, того покойника Исмаилову не было жаль. Эмиссар-издатель получил по заслугам. Вацлав Орловский, кажется, так его звали. Русский эмигрант с французским паспортом, выдающий себя за этнического поляка. Во всяком случае, такие документы потом нашли у него полицейские. Кем он был на самом деле? Сослуживцем его отца, эмигрантом, превратившимся в политическую проститутку, готовую служить любому платёжеспособному хозяину? Теперь уже этого наверняка не узнать.