Голодный океан

Родригес отломал половину спички и вставил себе между зубов - из-за проблем с желудком он пытался бросить курить и должен был что-то постоянно чувствовать во рту вместо сигареты. Но без никотина его раздражение только усиливалось. И почему ему не достался в начальники кто-нибудь порешительней, посовременней! Его шеф был старомодным перестраховщиком со сморщенной мошонкой и ссохшимися от недостатка тестостерона мозгами. Настоящим «волосатым мешком» - так называли состарившихся на службе ветеранов. Будь он моложе и агрессивнее, то не стал бы засерать себе мозги сомнениями, а просто добился бы у прокурора ордера на арест этого умника и дожал бы его здесь. Или хотя бы не мешался под ногами у тех, кто моложе и умней. «Чтоб тебя акула сожрала!» - в ярости мысленно пожелал шефу сержант.

Впрочем, чтобы достичь больших высот, полезно некоторое время иметь рядом сильных врагов. Это поддерживает в тебе злость и кураж. Его отец при любом застолье поднимал обязательный тост: «За наших врагов!». И объяснял тем, кто не понимал: «Благодаря им мы становимся сильнее, движемся вперёд и чего-то добиваемся».

Про себя Родригес знал, что у него хватит мозгов и злости, чтобы вернуть всё, что у него забрали – репутацию, служебный статус, независимость. Он ещё доберётся до самых верхов карьерной лесмтницы! Ведь смог же он когда-то сначала вырваться из пуэрториканского гетто и получить образование, а потом сменить заурядный мундир патрульного на штатский костюм детектива не самого последнего отдела полиции, занимающегося разведкой – внедрением тайных агентов в криминальные структуры и работой с осведомителями.

Он то знал, чтобы сделать карьеру, военную ли, полицейскую - все равно, нужно, чтобы на уме было только повышение, повышение и еще раз повышение. Необходимо помнить, что продвижение по службе само по себе не происходит, его для себя тщательно подготавливают! Для этого надо уметь всегда быть на виду у высокого начальства, рекламировать собственные заслуги и не быть щепетильным в выборе средств.

Наверное, на лице сержанта промелькнуло что-то такое, отчего Гуллер почувствовал неловкость и примирительно сказал:

- Ты же знаешь, Рико, я всегда прислушивался к твоему мнению. Ты почти сразу стал моим заместителем, хотя лейтенанту Флетчеру и ещё кое-кому в отделе это и не понравилось. Но на этот раз, по-моему, ты порешь горячку. Слухи и домыслы к делу не подошъёшь. Прежде чем предъявить яйцеголовому университетскому пижону официальное обвинение надо хотя бы доказать, что он был знаком с зарезанным иностранцем.

Родригес заставил себя улыбнуться:

- Наверное, вы правы, кэп! Надо ещё покопать вокруг этого Исмаилова.

Через несколько минут сержант вышел из кабинета. Улыбка тут же сползла с его лица. Сержант направился к лифту, чтобы спуститься в буфет. По пути он выплюнул спичку мимо урны. Афроамериканский паренёк из гражданского персонала, который мыл шваброй пол, сделал ему вежливое замечание. Сержант резко остановился и повернулся к уборщику.

- Закрой пасть! – рявкнул он. Юнец остолбенел и с испуганным лицом вжался в стену. Но Родригесу этого показалось мало, нужно было выплеснуть на кого-то накопившуюся агрессию.

- Значит, ты, черномазое чмо, считаешь, что можешь указывать мне?! Мне!

Родригес сгрёб мальчишку за лацканы рабочего комбинезона и встряхнул. – Может, ты шпионишь тут? Сколько тебе платят твои дружки-бандиты, что ты, словно крыса, разнюхиваешь для них наши секреты? Скажи, не бойся меня. Ну!

- Я не шпион, - жалобно выдавил из себя насмерть перепуганный юнец. – Клянусь!

Брезгливо оттолкнув обмочившегося уборщика, Родригес зашагал дальше.

Едва закрылись двери лифта и он остался один в тесной кабинке, сержант закусил кулак, лицо его будто свело судорогой ярости и ненависти. Затем он несколько раз изо всех сил ударил по стене, так что на металлической обшивке остались вмятины, а костяшки пальцев превратились в кровавые раны. Зато на душе у него немного полегчало.

Глава 42

В ожидании интересующей его персоны Исмаилов прогуливался у входа в главное здание Калифорнийского института Океанологии. Он уже успел во всех деталях рассмотреть глубоководный батискаф на постаменте и раз десять прошёлся туда и обратно вдоль строя водолазных скафандров, выставленных в витрине главного входа в здание. Но не океанские глубины занимали все его мысли.

Исмаилова не покидало чувство, что за ним наблюдают. «Добро пожаловать в клуб свихнувшихся на почве шпиономании параноиков», - горько усмехнулся про себя Исмаилов. Он снова вспомнил, как когда-то с вальяжной иронией уговаривал Габора не преувеличивать мнимые угрозы. Зато теперь он на собственной шкуре узнал, каково приходилось несчастному Джорджу...

Уже вторую ночь Исмаилов ночевал в разных отелях (не везде селили с животными, и сегодня им с Сократом пришлось полночи колесить в поисках прибежища). Везде он с подозрением вглядывался в лица прохожих, избегал садиться в первое оказавшееся поблизости такси, а также придумывал всё новые уловки, чтобы ускользнуть от незримых наблюдателей. Не удивительно, что своим издёрганным напряжённым видом он не внушил добрых чувств давно ожидаемой персоне.

Заметив, что сбоку к нему приближается подозрительного вида тип, профессор океанологии Уолтер Хиггинс остановился, круто всем телом развернулся ему навстречу и сердито в упор уставился на неизвестного.

- Здравствуйте, профессор - замедляя шаг, Исмаилов приподнял шляпу.

- Привет, - недружелюбно отозвался океанолог. Невысокий и круглый, с растопыренными ушами и сверкающим взором, он напоминал драчливого мальчишку-переростка. Хиггинс даже по-боксёрски широко расставил ноги в мальчиковых ботинках и набычился, будто готовясь выстрелить в неприятельскую челюсть серию хуков и свингов.

- Мне нужно поговорить с вами, - пояснил Исмаилов.

Хиггинс молчал, продолжая его разглядывать, потом произнёс с неожиданной для его бодрого вида усталостью:

- Послушайте, я сыт по горло вашим братом. Если вам нужно взять интервью, обратитесь к моему пресс-секретарю миссис Гриффит.

– Вы меня не помните? – поинтересовался Исмаилов.

– А должен?

Исмаилов пожал плечами:

– Я надеялся…

– Вы надеялись? – озадаченно переспросила толстячок, не понимая, что неизвестный имеет в виду. - Мы знакомы?

Он снова внимательно оглядел незнакомую фигуру.

- Заочно – Исмаилов загадочно ухмыльнулся.

– Я вас не помню, – отрезал океанолог, и попыталась уйти, но странный тип не позволил, выставив перед ним руку с тростью.

– У вас с головой как? – спросила Хиггинс, теряя терпение.

– Хуже, чем может показаться, – совершенно серьезно ответил Исмаилов. – В последнее время мне стали мерещиться призраки. Я даже не уверен, что та океанская тварь, которую я видел - порождение моего воспалённого мозга.