Дмитрий Мачальский - Рыжик (СИ)

- Да какое начальство... - начал тот, но под её укоризненным взглядом всё же поднялся и взял трубку: - У аппарата!

- Сколько тебя ещё ждать! - потребовал слышный за два метра женский голос. - Чтоб через пять минут был наверху!

- Яволь! - сообщил трубке Костя, положил её на место и обратил строгий взор на Люду. - Значит так, ребёнок! Хорош рёвы разводить. На, вытрись, - нашарил он в кармане и протянул носовой платок. - Сейчас идём на пятый этаж пьянствовать.

- Ой, взрослый мне нашёлся... - обиделась Люда. Она ему тут самое сокровенное, а он, типа - сопли утри, деточка!

- Конечно ребёнок, - нимало не смутился Великий Сисадмин. - У меня дочка - такая, как ты...

- Да-а-а?!

- ...Скоро будет... лет через десять-двадцать.

- А-а-а! Ну, тогда понятно, - Люда последний раз судорожно втянула воздух и принялась возвращать себе рабочий вид.

- Людок!!! Сто лет тебя не видела! - "сшибла" её темпераментом большеглазая Ритка, едва они с Костиком показались в дверях. - Давай, давай, сколько можно уже! - "пригласила" она к столу и, усаживаясь сама, дала отмашку: - Наливай!

Бородатый Евгений с готовностью потянулся за бутылкой.

Вся компания была в сборе, даже Юлька, которая успела уже пнуть Олежку, чтобы принёс ещё стул, и махнуть Люде, чтобы шла к ним. С дальнего конца стола маячили над головами людей зелёные "красавицы", и даже показалось, что листья розы, словно маленькие ладошки, приветственно покачиваются навстречу. Душа немедленно встрепенулась, захлебнулась надеждой... но это был всего лишь сквозняк. Настроение, из препоганого, стало препоганейшим, и Люда бухнулась задом в подставленный стул сильнее, чем было у неё того зада.

- Уйййй...

- Не ломай мебель, - сделал замечание Олежка. - Она и так еле живая.

- Я тоже... - буркнула Люда.

Но тут народ закончил интенсивную, едва не с рукоприкладством, дискуссию - кому что наливать и кто из чего будет пить, и столь же интенсивно взялся за наполнение избранной посуды. Потом те, кому налили не спросясь, поменялись с теми, кого спросили не налив, и все задумались, наконец, над проблемой первого тоста.

- За геологию!..

- Угу... только не чокаясь, - мрачно поддержал чей-то голос.

Народ согласно покривился и выдал новый вариант:

- За нас! Точно, за нас!

- И, да покоимся мы с миром...

- Валерка, прекрати, а то сейчас получишь!

- А что, неправда?

- Если такой умный, сам говори!

- Пожалуйста... За дам!

- Так это же третий!

- Гусары рюмок не считают! Ну что, пьём - не пьём?

- А давай! Ну, за вас, дамы!..

- Правильно - за нас, дамы!.. Да сиди уже, гусар нашёлся, ещё третий будет...

Дело пошло. Вот уже и третий тост миновал. За четвёртым начали вспоминать своих паразитских детей - радость жизни и утеху старости, за пятым - их несчастных замученных тяжкой неволей родителей... Помянули "тех, кто в поле" и, наконец, плавно въехали в тему дня. Через полчаса уши у Люды опухли от "исков", "юридических консультаций", "зажиленных денег" и "стыренных договоров". Единственное, что она уразумела, так это масштабы катастрофы - просто так, ни за понюх табаку ликвидировали мощную научную организацию, с лабораториями и наработками, а людей просто выкинули на улицу. Как?! Зачем?!

- Костя-а-а, - повернулась она к всезнающему сисадмину, вальяжно развалившемуся в кресле с первой и единственной стопкой "красненького". - Слушай, я не пойму, им там... - Люда повела глазами к потолку, - деньги шо ли не нужны? Работали же люди!..

- Ну, как тебе сказать... - задумался "великий", вертя стопку в пальцах. - Наше отделение когда-то было главным, потому тут так много всего. А потом главным сделали столичное отделение. Но кадры и работы остались-то здесь! Вот боссы и решили под шумок убрать конкурентов.

- Так, а-а-а!.. - едва не подскочила Люда от распиравшего сомнения, но Костя её вполне понял.

- Всё просто. Раньше, хош-не хош, требовали качество, поэтому ТАМ скрипели, но терпели. А теперь проверять стало некому, и специалисты уже не нужны. Договора отобрали, пару старпёров, чтобы передирать старые отчёты, оставили и будут только деньги грести.

- Мама дорогая! - обалдела Люда.

- Не то слово... - согласился Костя.

Вот тебе и геологи, вот тебе и "всегда нужны". Прав был Роман Николаевич - пенсия ему пухом - надо было идти в юристы... или в дантисты. "Да, холера ясна, каково же им сейчас?!" - глянула она на людей, которые через пару дней будут уже безработными. Однако, такой уж трагедии не увидела.

Народ переживал достойно: не плакал, не истерил, не впадал в депрессию. Только ругался очень... нехорошими словами.

- ...А в суде даже заявление не принимают - за два месяца, говорят, надо было! У этих ... всё схвачено!

- ...Ещё подгоняли, чтобы работы завершить - ... такие!

- ...Комиссар столичный, ...! И всё так тихо, тихо, чтоб никто не знал, ...!

- ... Приходить т ой ... ╕ мен╕, ..., з претенз╕╓ю - щоб вс╕ зв╕ти [прим. - "отчёты"] здала ! Уявля╓ш , яка ...?! Спалю , ... , а не здам !

- ...Мама в Италию зовёт. Теперь, ..., только в Италию и ехать к ... матери, прости господи...

"Мммать-перемать! Ма-а-амочки-и!.. Мама родная!.. Мамочка, мама..." - качала головой Люда, ужасаясь на все лады, и в памяти, сначала смутно, но постепенно всё более проясняясь, вырисовывался знакомый мотив: - "Мамочка-мама, прости дорогая... что дочку воровку..." - нет! - "дочку такую на свет родила. С вором..." - нет-нет! - "в поле ходила, в поле любила..."

- Люськин, что ты там бормочешь? - дружески въехала локтём в бок Юлька.

- Песню сочиняю. Про УНГРИ. Отстань! - огрызнулась Люда, но было поздно.

- О-О-О! Народ!!! Люська про вас песню сочинила!

- Песню?.. Да ну!.. Людмила, давай! - народ, чем толочь юридическую воду в ступе, с энтузиазмом воспринял идею концерта.

- Да я ещё...

- Ничего, потерпим!

- Ну ладно.

Люда собралась с духом, прокрутила ещё раз текст, всё перепутала, разозлилась... потом, махнула рукой и завыла с трагическим надрывом, спотыкаясь о так и лезущие на язык нецензурные рифмы:

"Мамочка-мама, прости дорогая,

Что дочку-геолога ты родила!

В поле ходи-ила, в поле люби-ила -

Были когда-то такие "поля"!

В поле ходи-ила, в поле люби-ила -

Нету ни поля теперь, ни...чего!

Пытал комиссар меня, крыса столичная,

Требовал, сука, чтоб звиты сдала,

А я отвеча-ала гордо и сме-ело:

"Это научная тайна моя!"

А я отвеча-ала гордо и сме-ело:

"Лучше спалю, но не сдам ни...чего!"

Мамочка-мама, будешь в Италии,

Ты бы и дочку с собой забрала!

В поле ходи-ила, в поле люби-ила -

Есть и в Италии тоже поля!

В поле ходи-ила, в поле люби-ила -

Больше не будет у нас ни...чего!"

- НИФИГА СЕБЕ! - резюмировал народ её выступление. - А подходит-то как!.. Слушай, давай ещё - я записываю...

Люда подумала было, что "ох, пробирает-то... ох, не надо бы больше", но уважила просьбу и спела на-бис, добавив от души куплет. Народ опять восхитился и потребовал по третьему разу. Она сгоряча начала, но дойдя до такого близкого её сердцу "лучше спалю", вдруг ощутила нехватку воздуха, а в глазах зарябило, как в плохом телевизоре. Словно сквозь вату послышалось заполошное "Люськин!"... Потом её придерживали и сажали удобнее... Потом отпаивали коньяком из чьего-то загашника. Она молча принимала заботу и только грустно думала: "Вот, оно как... Сердечко-то не железное".