Иван Лихачев - WORD to PDF Converter - go4convert.com

Вот хорошая возможность убедиться в том, сколь непостоянна судь­ба садов — независимо от того, растут ли они на равнине или в оази - се, — в той мере, в какой они нуждаются в уходе и защите от постоянно угрожающих им врагов: в случае с Месопотамией — от песков, от зане­сения каналов илом, от прорыва плотин и, наконец, от полудикарей, которые кочуют по соседним степям и способны все истреблять, как саранча. Еще в конце XIX века каждое селение Месопотамии имело свою сторожевую башню и своих караульных, которые оповещали о при­ближении кочевников 59 . Да и могли ли бедуины привыкнуть к жизни тропических оазисов с их преимущественно растительной пищей? Как и другие кочевники, они имели атлетическое сложение, худые ноги и широкую грудь, характерные для Brustrasse немецких антропологов. Жители оазисов принадлежат к Bauchrasse** — это пузатые крестьяне наподобие Санчо Пансы, раздувшиеся от растительной пищи. Стоит также обратить внимание на ту роль, которую сыграли оседлые жители, пришед­шие из Ирана, в истории Ферганы. Именно они, по всей видимости, освои­ли долину Сырдарьи, выкорчевали непроходимые леса, часто покрывав­шие горные склоны, осушили болота, густо заросшие камышом; это дело

их рук, к которому непричастны разнообразные кочевые и полукочевые

60

народы, заполонившие окружающие территории .

Нет никакого сомнения, что оазисы, большие или малые, не были властными центрами. Рано освоенные людьми, они стали питательными

Г рудного расового типа.

** т-

Брюшному расовому типу.

9 - 5039

островками, на которых выросла восточная цивилизация, одним из порождений которой и стал ислам, появившийся на свет тысячеле­тия спустя после ее возникновения. Эти уголки с их деревьями, ключе - вой водой и цветниками стали прообразами «райских садов». Полезные растения и сельскохозяйственные орудия не обязательно появились впервые именно в оазисах, но именно там они прижились очень бы­стро... Это не означает, что оазисы, как полагает Альфред Хеттнер, ле - жат в основе всей жизни Востока. Вероятно, географы слишком часто отдают предпочтение только одному из двух противоположных и до - полняющих друг друга начал, определяющих жизнь пустыни, и опираются на него в своих объяснениях. Как будто бы эти начала могут быть отделены друг от друга, как будто кочевники не пользуются пло - дами стабильности городской жизни, а горожане — преимуществами подвижности кочевников, как будто оба эти начала не принимают уча­стия в истории, выходящей за рамки каждого из них, и не служат для объяснения великих и редкостных событий, связанных с возникнове - нием ислама, этого детища пустыни.

Географическое пространство ислама

Ведь «ислам — это пустыня», как подтверждает эссеист Эссад Бей 61 , это простор пустыни, ее аскетическая суровость, внутренне при - сущий ей мистицизм, ее преданность неумолимому солнцу, унитарному принципу мифологии; это множество других ощущений человека, за - терянного в пространстве. Средиземноморские цивилизации подоб - ным же образом сформировались под влиянием морского простора. Море бороздят корабли и лодки, по пескам бредут караваны и вечно скитающиеся племена. Пустыня, как и море, — это движение, ислам — это движение. Базары и караван -сараи являются такими же приметами исламской цивилизации, говорил Видаль де Ла Блаш, как мечети и минареты 62 . Неоспоримой однородностью своего человеческого ма- териала пустыня обязана этой мобильности. «Сравните манчжурского татарина, — писал барон де Тотт, — с татарином из Бессарабии. На­прасно вы будете искать различий, обусловленных расстоянием в пол - торы тысячи миль между ними, — климат их стран мало отличается, образ правления все тот же.,.» 63

Не станем, однако, сводить сложное к слишком простому. Ислам — это реализация совокупности возможностей, обусловленных образом

жизни в пустыне, возможностей, дополняющих друг друга и проти - воречащих друг другу, вытекающих из перечисленных нами геогра - фических особенностей. Назовем их еще раз: важнейшие караванные пути; прибрежная зона, так как жизнь ислама протекала в Сахеле, в этих полосах оседлости, обращенных к Средиземноморью и окаймляющих берега Персидского залива, Индийского океана или Красного моря, а также граничащих с суданскими территориями; оазисы и накапли - вающаяся в них сила, которую Хеттнер считает решающим фактором. Все это входит в понятие «ислама», длинной дороги, которая пробива - ется через застывшую толщу Старого Света, пересекая ее от Атлантиче - ского до Тихого океана. Размах движений не уступает масштабу Рима, собравшего некогда под своей эгидой все Средиземноморье.

Ислам, таким образом, — это исторический шанс, который начиная с VII века использовался для объединения Старого Света. Он взял под свой контроль пути сообщения между густонаселенными территория­ми Европы в широком смысле, Черной Африки и Дальнего Востока, и это позволило ему с большой выгодой для себя выполнять посредниче - ские функции. Перед всем неугодным или неприемлемым для него путь был закрыт. В этом прочно сложившемся мире, которому недоста­ет внутренней гибкости из-за отсутствия морских путей, ислам стано - вится тем же, чем стала впоследствии торжествующая Европа, то есть господствующей цивилизацией, господствовавшим видом хозяйствова­ния. Его величие имело и слабые стороны: хроническую нехватку людей; несовершенство технологий; внутренние распри, для которых религиозные разногласия были в такой же степени основанием, как и предлогом; врожденную неспособность первой волны ислама овладеть холодными пустынями или, по крайней мере, отгородиться от них на границах Туркестана или Ирана. Это уязвимое место территорий, находящихся по соседству с Джунгарскими воротами или позади них, которым с двух сторон угрожала монгольская и турецкая опасность.

И последняя слабость: ислам довольно скоро оказался в плену сво - их первых успехов, он упокоился, почувствовав себя повелителем мира, сталь довольствоваться уже приобретенным, не желая лучшего. Обо - гнув побережье Черной Африки со стороны Атлантического и Индий - ского океанов, арабские мореплаватели предположили, что круг замы -

64

кается где-то в океане, и на этом остановились ...

Эти обстоятельства в XV веке предопределили грандиозный успех турок — второй волны ислама, принесшей с собой другой исламский

порядок, опирающийся на ценность земли, на значение всадника и сол­дата. Этот «северный» ислам благодаря захвату Балкан глубоко вне­дрился в Европу. Конечным пунктом первого ислама стала Испания. Главный штаб авантюры османов расположился в Европе, в морском городе, которому суждено было овладеть их сердцами и даже предать их. Стремление привязывать к месту, организовывать, планировать, которым одержим Стамбул, является европейской чертой 65. Оно втяги­вает султанов в ненужные конфликты, отвлекая их от подлинных про­блем. В 1529 году они прервали уже начатое строительство Суэцкого канала; в 1538-м не уделили должного внимания борьбе с португальца­ми и ввязались в братоубийственную войну с Персией, с которой их разделяла пустыня; в 1569-м не сумели завоевать низовья Волги и во­зобновить движение по Великому Шелковому пути, увязнув в бесполез­ных средиземноморских войнах, в то время как надо было выбираться из этого зачарованного мира: сколько возможностей было потеряно 66!..