Tigerman: - Мастер Рун

Директор уже готовился начать свою речь, а Гарри вернулся к гоблинскому учебнику. Его крайне занимал вопрос о том, что произойдет, если он начнет ковать свои инструменты во время полнолуния? Результат получиться лучше или хуже? Наверное, нужно будет отправить сову гоблинам. Внезапно, по его спине пробежал мороз. Его шрам не болел, но все его тело вдруг покрыл холодный пот и глубоко в душе его пробрала дрожь… а гробовая тишина в Большом зале только усугубила ощущение неотвратимого. Он поднял голову и столкнулся взглядом с Альбусом Дамблдором.

— Гарри… Поттер.

В руках Директор держал кусок обожженного пергамента. Гарри начал отрицательно качать головой.

— Нет… нет! Это невозможно… нет…

— Гарри ПОТТЕР! — громко, почти сердито повторил Дамблдор.

Гарри вскочил, захлопнул свою книгу и направился в сторону директора, который указал ему на дверь. Гарри прошел туда, куда ему указали, все еще отказываясь принять то, что произошло. Он зашел в комнату и захлопнул за собой дверь. Три остальных чемпиона с любопытством посмотрели на него. Француженка начала что-то напыщенно говорить:

— Ты пришьёл сюда, чтобы…

В этот момент Гарри не выдержал. Он схватил подсвечник и швырнул его в большое зеркало, сломав его на мелкие кусочки. В ярости закричал, потом магическим выбросом швырнул маленький диванчик на шкаф, расколошматив и его. Остальные чемпионы в испуге отпрянули подальше от взбесившегося подростка.

В этот момент в комнату зашли Дамблдор и остальные официальные лица, сразу же заметившие царивший там хаос.

— Гарри? — с беспокойством окликнул его Дамблдор.

— ПОЧЕМУ? — в ярости закричал Гарри, повернувшись к нему, — ПОЧЕМУ у меня не может быть хотя бы одного года? — хрипло закончил он, — всего лишь… одного нормального года? Без всего этого… всех этих странностей… смертельных опасностей, которые все время преследуют меня? — закончил он почти с мольбой в голосе.

Мадам Максим хотела что-то сказать, но ее опередила ее любимая студентка.

— В самом деле? Подумаешь, какая трагедия? Люди многое бы отдали, чтобы попасть на этот турнир! Это большая честь, даже если ты и не должен был участвовать, потому что это несправедливо!

Такую реакцию Гарри никто не мог предугадать. Хотя и должны были.

— ВИДИТЕ! Послушайте эту принцесску! Я НЕ ДОЛЖЕН участвовать! Я не достоин! Я слишком молод, у меня нет жизненного опыта, и я недостаточно силен для этого! Это просто большая ошибка!

— Это не ошибка, сынок! — из-за спины Каркарова послышался хриплый голос Аластора Хмури, грубо оттолкнувшего со своего пути препятствие, — кому-то очень нужно, чтобы ты попал на этот турнир, — продолжил учитель, — кому-то, кто явно хочет, чтобы ты пострадал… или хуже. Только сильное заклятие Конфундус могло убедить настолько древний артефакт в наличии четвертой школы в Турнире и выбрать тебя как единственного представителя этой школы.

— Похоже, вы подозрительно много знаете о том, как все это было проделано, — попытался съязвить Каркаров.

Хмури неожиданно резво для своего возраста и состояния здоровья повернулся к нему.

— Знание о методах таких темных отбросов является частью моей работы, не так ли профессор Каркаров? — спросил он, подходя к растерявшему львиную долю своей самоуверенности болгарину.

— ДОВОЛЬНО! — повысил голос Дамблдор, — так мы ни к чему не придем! Думаю, мы теперь точно выяснили, что мистер Поттер не бросал свое имя в Кубок. Что там с правилами, мистер Крауч?

Мужчина, задумавшись, закрыл глаза, затем снова открыл их.

— У нас нет выбора. Кубок выбросил его имя. Он магически связан этим контрактом. Ему придется участвовать. Кубку неважен его возраст, возрастное ограничение не заложено в нем. К тому же, он не будет первым несовершеннолетним участником Турнира, — ответил Барти Крауч.

Гарри сжал кулаки, еле сдерживая желание снова закричать. Мистер Бэгмен, заметив, что присутствующим больше нечего добавить, поспешно объяснил — по мнению Гарри даже чересчур жизнерадостно в данных обстоятельствах — что первое задание будет сюрпризом, и его целью будет испытание их сообразительности и отваги. Он сообщил им дату проведения первого задания и напоследок пожелал всем удачи. Гарри проводил сердитым взглядом выходящего из комнаты организатора, который чуть ни пританцовывал от предвкушения. Тому явно было наплевать на то, что может произойти с юными участниками. Все, что его заботило — это возможность посмаковать пикантные подробности скандала, разразившегося в самом начале турнира.

Гарри почти выбежал из комнаты, не став дожидаться сочувствующих слов от Дамблдора, который совсем недавно с такой легкостью был готов обвинить его в обмане. Ему, как и всем остальным, было плевать на Гарри. Гарри знал это. Глубоко в душе он осознавал, что произошедшее еще цветочки. Дальше все будет намного хуже. Так всегда было.

Когда он добрался в гостиную, он застал там только ожидавшего его Рона. Было уже довольно поздно. Рон сидел с опущенной низко головой. Гарри не видел его лица, но подозревал, что сейчас произойдет.

— Ну, давай, скажи это, Рон! Я готов!

— Как ты мог, Гарри? Неужели, тебе всего мало? Тебе хочется еще и еще? Когда же ты остановишься? Ты действительно такого высокого мнения о себе и своих способностях? Ты даже не подумал поделиться со мной лазейкой, с помощью которой смог добавить свое имя в кубок!

Гарри даже не пытался возражать. События этого тяжелого дня навалились на него неподъемной тяжестью.

— Похоже, все, о чем ты говорил в теплицах, действительно, было обычным хвастовством. Забудь все это, Гарри. Я уже устал все это терпеть.

С этими словами он оставил своего бывшего друга одного. Гарри чувствовал себя таким опустошенным. Он больше не знал, что делать, что думать, куда идти. Внезапно, он осознал, что все еще держит в руках гоблинский учебник. Он настолько сильно сжимал книгу, что следы его рук буквально отпечатались на его толстой обложке. Гарри поднялся в спальню, спрятал книгу в сундук, переоделся в пижаму и лег спать. Такой неудачный день и закончился предсказуемо неудачно, напоследок «осчастливив» его ночным кошмаром с участием Волдеморта.

о-О-о

Сердитые взгляды буквально преследовали его на протяжении следующих дней. Рон не был зол на него, он просто игнорировал его, обращался с ним, как с незнакомцем. Гермиона несколько раз пыталась поговорить с ним о Гарри, пока он однажды не прервал ее:

— Гермиона, ты все еще мой друг. Я не хочу терять тебя, но заклинаю тебя, больше не говори со мной о нем! Даже не упоминай о нем! Я не заставляю тебя прекращать общаться с ним. Я просто не хочу больше слушать не единого слова о нем. Не испытывай мое терпение. Это твой единственный шанс!