Aurora Reynolds - Until November

пятнадцать недель, — говорит он,

глядя прямо мне в глаза.

Я чувствую вину за то, что не

знала раньше о своей беременности.

— Всё в порядке? Он здоров? —

спрашивает Ашер.

— Всё просто замечательно.

— Мне делали инъекцию, и я

понятия не имела, что беременна, —

ляпаю я, надеясь, что он не подумает

о нас как о плохих родителях.

— Вы даже не поверите, сколько

раз я слышал эту историю. Это не так

уж и редко, как многие считают.

— Правда?

Я рада, что мой случай не

единичный.

— Конечно! — он восклицает.

— Кстати, вы уже можете узнать

пол ребёнка, если захотите, —

осведомляет нас врач, обращая своё

внимание снова на экран.

— Эм, — я прикусываю губу и

поднимаю глаза на Ашера.

Он кивает головой, поэтому я

говорю «да».

— Да, пожалуйста.

— Хорошо, дайте взглянуть, —

говорит

врач,

передвигая

ручку

аппарата немного в сторону. —

Надеюсь, вам нравится розовый цвет,

— он улыбается.

— О, Господи, — шепчу я,

поднимая глаза на бледное лицо

Ашера. — Малыш, ты в порядке?

Выглядишь бледным? — говорю я,

пытаясь сесть.

Я не думала, что он так

отреагирует. Казалось, он был так

взволнован.

Он сглатывает и качает головой.

— У меня будет дочка.

— Да, — говорю медленно,

надеясь,

что

он

не

потеряет

контроль. Мне нужно, чтобы он был

собран. Я даже не думала о том, что

мне нужно записаться на осмотр. Я

не знала, что не могу пить кофе, пока

он не сказал мне. Хотя бы он должен

оставаться в здравом уме.

— Посмотри на себя, — он

берет моё лицо в свои ладони и

останавливает глаза на нём. — Бог,

чёрт возьми, сыграл со мной злую

шутку.

— Что? — шепчу я.

— Ты такая красивая. А я был

плохим парнем до тебя. Бог добился

расплаты.

Я не могу сдержать смех. Я беру

его лицо в свои руки и заглядываю в

его беспокойные глаза.

— Дорогой, ты будешь держать

плохих парней за мили от дома. Она

точно

будет

папиной

дочкой,

которую ты будешь оберегать. Я

люблю тебя, хорошо?

Он делает вздох и целует меня,

взяв мою руку в свою и положив её

на мой живот, где, как мы теперь

знаем, растёт наша дочка. Его глаза

находят мои.

— Я продолжаю думать, что это

какая-то шутка. Никто не может быть

таким счастливым.

— Я тебя понимаю, — качаю

головой, продолжая смеяться.

Это просто нереально.

— Кстати, я читал в твоей книге,

что мы можем рассказать о ребёнке

только тогда, когда ты будешь на

двенадцатой неделе. Мы её уже

прошли, поэтому, кому бы ты хотела

рассказать в первую очередь? —

спрашивает он с улыбкой на лице.

— Миссис Элис, — мгновенно

отвечаю я.

Она была так рада, что мы с

Ашером вместе. Её радости не будет

предела, когда она узнает, что у нас

будет ребёнок.

Ашер улыбается, и я знаю, что

сделала правильный выбор.

***

Я стою перед грилем. В руках у

меня зажигалка, и я полностью

готова уничтожить ту глупую книгу

про беременность. С момента моего

осмотра у врача прошло четыре

недели. Все были так взволнованы.

Когда мы сказали Элис, что у нас

будет девочка, она чуть в обморок не

упала. У неё чуть не случился

припадок. Она начала подскакивать

на стуле, хлопать и говорить что-то

невнятное.

Затем

она

настояла,

чтобы я пошла в её старый дом и

забрала

все

вещи

из

детской

комнаты.

Ашер

только

пожал

плечами, когда я посмотрела на него.

После Элис мы пошли в дом

моего отца и сказали ему, что в

скором времени он станет дедушкой.

Он чуть не упал в обморок, а затем

позвонил

моей

бабушке,

дяде,

двоюродным братьям и сёстрам, и

сказал

всем

приехать,

чтобы

порадоваться этому событию. Я

послала матери Ашера двенадцать

воздушных шариков, когда сообщила,

что у неё будет внучка. Я поняла, что

она

безумно

счастлива,

когда

услышала

крики

в

телефонной

трубке. Мы взяли с неё обещание не

говорить Джеймсу и её мальчикам до

ужина.

Когда

Ашер

встал

и

всем

объявил, что он, по его словам,

обрюхатил меня, меня практически

смыло

от

объятий,

которые

я

получила.

После

этого

книга

приобрела внешность Чаки. два дня

мы

пошли

к

миссис

Элис

посмотреть, о чём она говорила. Там

мы

нашли

невероятно

милую

детскую

кроватку,

комод

и

пеленальный

столик.

Всё

это

«добро»

она

была

вынуждена

перенести на чердак. Все эти вещи

необходимо было освежить, но, даже

несмотря

на

отшелушившуюся

краску, я могу сказать, что они

прекрасны. Я сказала Ашеру, что хочу

их покрасить, а он ответил, что в

книге

написано

о

нахождении

сильных химических паров в краске,

которые вредны для ребёнка.

Но он пообещал, что попросит

своих братьев помочь, поэтому я

согласилась

без

споров.

Через

неделю, когда большая семья Ашера

собралась

вместе,

дабы

отпраздновать,

я

готовилась

наброситься на сочный стейк из

тунца, пока его не забрали прямо из

моей тарелки. Ашер не позволил мне

съесть его из-за ртути в мясе. И

снова я была расстроена, но не

собиралась рисковать, ведь на кону

стояло здоровье ребёнка, поэтому

довольствовалась

лишь

кусочком

курицы.

На прошлой неделе я вышла на

улицу,

желая

посмотреть,

как

рабочие

начали

рыть

яму

для

бассейна. Ашер выскочил из дома

так, словно его задница была в огне.

Я испугалась и споткнулась, чуть не

упав в яму, но он поймал меня и

заставил вернуться в дом, утверждая,

что они что-то здесь распылили.

Естественно, я согласилась, но взяла

этот случай на заметку.

Как оказалось, этот список

становился только длиннее. Затем,

этим утром, я позвонила в салон

красоты и начала записываться на

маникюр, педикюр и ещё пару

основных процедур, как вдруг Ашер

выдернул телефон из моей руки и

начал рассказывать в трубку, что им

придётся подождать, пока я не рожу

ребёнка, а затем сделать мне укладку,

но я могла бы сходить на маникюр с

педикюром. Потом просто поцеловав

меня, он вышел из комнаты, а я,

подождав, пока этот сладкий туман

пройдёт, была готова орать на него. А

сейчас он где-то на улице, а я стою

на заднем крыльце перед грилем с

зажигалкой и книгой, которая стала

корнем всех моих проблем.

Я готова убить его. Я люблю его

и на седьмом небе от счастья, потому

что он рад ребёнку и понимаю, что