С.И.Холл, Грехем - Сексуальный студент по обмену

— Что за приз в конце?

Я сглатываю, — действие, которое должно быть беззвучным, далеко не беззвучное, — пытаясь контролировать хрипотцу в своём ответе.

— Т-там есть счётчик, — тихо отвечаю я, кивая головой, хотя знаю, что его вопрос несёт в себе другой контекст. — Много всего можно купить на выигранные билетики…

Он соблазнительно смеётся.

— У меня нет никакой потребности в резиновых змейках или пластиковых кольцах. Мы ведь можем придумать более интересную награду в качестве победы? — он выгибает брови, умоляя меня глазами согласиться на это.

«Не смей, Эхо».

— Чего ты хочешь? — выдаю я на автомате, отбрасывая своё внутреннее предупреждение на задний план.

— Я хочу танец, только для меня. На твоём месте... возле твоего дерева.

— А если выиграю я ?

— Всё, что пожелаешь, Любовь моя.

Что же я желаю? Мне нужно подумать над этим, потому что «Быть брошенной мужчиной шлюшкой и не остаться покинутой» явно выходит за рамки этого соревнования.

А затем меня осеняет: идеальное решение проблемы, которая преследует меня с последнего дня моих младших классов. Желание этого «опыта» до сих пор живёт во мне, но отвращение каждый раз приводит меня в мрачную реальность, когда я начинаю продумывать все возможные варианты.

— Если я выиграю…

Я переминаюсь с ноги на ногу, а затем делаю глубокий вздох и смотрю на него, надеясь, что он увидит насколько трудно мне просить его об этом и не получить в ответ насмешку.

— Ты будешь сопровождать меня на моём выпускном.

Яркая улыбка освещает его лицо, и пламя в глазах заставляет меня облизать пересохшие губы.

— Таким образом, я в любом случае получу от тебя танец, — шепчет он. — Должно быть, это моя счастливая ночь. Ты, Любовь моя, только что заключила сделку.

Глава 13

Поездка домой проходит очень неловко. Представьте, что вы в какой-то степени проезжаете через ад. Или, открыв глаза, понимаете, что это дурной сон, а вы стоите перед всем классом обнажённый.

Ага, всё настолько плохо по нескольким причинам, и я даже не могу сформулировать ещё более мрачную катастрофу, потому что они обе будут похожи. Излишне говорить, что моё настроение абсолютно испорчено.

— Эй, Эхо? Прости, что прерываю наш многообещающий разговор, который мы сейчас ведём, но мы что, задавили щенка и я этого не заметил?

Я стараюсь не смеяться. Стараюсь.

— Эхо поговори со мной. Ты просто не умеешь достойно проигрывать, — говорит Кингстон, не сумев скрыть победный смешок в голосе.

Да, всё правильно, я проиграла. Видимо Мистер-Поедатель-Сердец Хоторн забыл упомянуть, что он мега-крут в винтажных видеоиграх и аэрохоккее. Или что он может прибить долбаного крота, словно у него две пары глаз и четыре руки.

Гадёныш.

— Ну, ты выиграл. Поздравляю. Но это наименьшее из моих забот, — бубню я, одаривая его косым взглядом. — Эго увеличилось?

— Ну, значит, ты не паришься насчёт той части, где будешь танцевать для меня. Ты была настолько поглощена своей победой, что даже не заметила, что я тоже нахожусь там. — Да, и в самом деле. — И я наблюдал за тобой раньше, поэтому отказываюсь верить, что это является причиной твоих грустных глаз.

Проблема в том, что мысль о том, что я буду танцевать приватный танец для Кингстона, заставляет мой желудок сжаться в тысячи армейских узлов. Представляю себя, своё искусство, и вот мы уже выходим на совершенно новый уровень под названием «интимность».

Кроме того, я всё-таки проиграла.

Я раздражённо вздыхаю, слишком разочарованная.

— Кингстон… Признаю, я не люблю проигрывать. И я немного нервничаю, потому что мне придётся танцевать только для тебя. Я не танцовщица и не твой «личный танцор», поэтому надеюсь, что у тебя нет каких-то там непристойных мыслей, которые уничтожат мой артистизм. Но в любом случае это не случится прямо здесь и прямо сейчас, потому что иначе меня накажут, и я долгое время не смогу покинуть свою комнату, чтобы выполнить свою часть сделки.

Но это не то, что беспокоит меня больше всего.

Он поворачивает голову в мою сторону.

— Что? Почему ты … о, чёрт, — он стонет и обеими руками хватается за волосы. — Комендантский час. Эхо, мне так жаль. Я потерял счёт времени и даже не думал об этом.

— Это не твоя вина, — вздыхаю я. — Я тоже забыла.

— Нет, — он протягивает руку и сжимает моё колено. — Я исправлю это. И ты поможешь мне справиться с твоим отцом. Обещаешь?

— Ага, а как же, — издеваюсь я. — И как же ты предлагаешь сделать это?

— У тебя есть там запаска? — он указывает большим пальцем на кузов моего грузовика.

— Да, конечно, почему ты… — я съёживаюсь. — Дерьмо. Нет. Себастьян забрал её для кого-то из своих приятелей и забыл вернуть. Хорошо, что ты напомнил мне.

Он молчит, барабаня пальцами по моему колену, пока думает.

— Подожди, зачем она тебе? — спрашиваю я.

Наконец-то его рука исчезает с моего колена, и он щёлкает пальцами.

— Ты знаешь какой-нибудь короткий путь отсюда до твоего дома?

— Через свалку?

— Да, точно !

— Я иногда езжу по ней. Но зачем?

— Давай туда. Быстро.

Когда я не разгоняюсь до достаточно экстремальной скорости, он начинает посмеиваться.

— Жми на газ, Любовь моя.

Я улыбаюсь про себя, жму на газ и молюсь, надеясь, что он знает, чёрт возьми, что делает.

— Где твой телефон, — спрашивает он.

— В подстаканнике.

На этот раз я не надоедаю ему с расспросами. Его план, каким бы он не был, наше единственное спасение

— Просто продолжай быстро ехать... Быстро... Не съезжай с дороги и не разговаривай. Какой у тебя пароль?

Я не знаю почему выполняю его просьбу без каких-либо колебаний, но я это делаю.

— 1-2-3-4.

Он смеётся.

— Почему именно этот код?

— Не вааажно, — отвечаю я, растягивая слова, как в песне. — Шестьдесят миль в час, так что, может, спросишь меня об этом позже?

— Тсс, — резко бросает он мне, и я тут же закрываю рот. — Миссис Келли? Ой, да, простите. Джули. Это Кингстон… нет, нет, она в порядке! Но мы немного в затруднительном положении: по дороге домой спустило колесо. Сейчас я его ремонтирую… нет, это не проблема. Просто хотел позвонить и сказать, чтобы вы не беспокоились, так как мы не успеем к комендантскому часу.

Следует долгая пауза, во время которой я слышу приглушённый голос матери. Я ничего не могу поделать со своей ухмылкой, теперь, когда наконец-то понимаю весь его план.

— Я настоял на том, чтобы она осталась в машине, потому что слишком опасно стоять на обочине дороги, и она позволила позвонить и всё объяснить. Она боялась, что ей достанется, но будьте уверены, я ей объяснил, что это просто нелепо. Учитывая такую родительскую поддержку и понимание, я знал, что ваша единственная забота, конечно же, её безопасность.