С.И.Холл, Грехем - Сексуальный студент по обмену

— Да? — она берёт мою правую руку в свою. — Я уверена, что ты хочешь получить ответы. В общем, ты в больнице. Когда мы вернулись домой с ужина, ты была…

Она запинается, и Сэмми нежно гладит её по спине.

— У подножья лестницы, без сознания. Я вызвала скорую. Мне так жаль, что я не смогла поехать с тобой, дорогая. Я должна была остаться с Сэмми. Твой отец встретил сегодня вечером геодезиста, до которого пытался дозвониться всю неделю, насчёт новой стройплощадки, — она замолкает и закрывает глаза, качая головой, — он недавно был здесь... Он примчался сразу же, как только я позвонила ему... Но…

— Но что? — спрашиваю, оглядываясь вокруг, и только сейчас понимаю, что папы нет в комнате. — С ним всё хорошо? — мой живот скручивается в узел, когда в моей голове пролетает худший сценарий.

— Да, да, конечно, — она сжимает мою руку, и комок нервов в моём животе расслабляется. — Ему просто нужно было съездить домой, пока они накладывали тебе гипс.

— Зачем? — я не могу быть ещё более запутанной. Что она не договаривает?

— Для того чтобы вызвать полицию на эту кучку жалких ублюдков! — выпаливает Сэмми, очевидно, повторяя слова папы.

— Сэмюэль! — ахает мама.

— Он прав.

Моя голова инстинктивно дёргается в сторону голоса отца, когда тот входит в комнату, посылая боль по всему телу.

— Как тут моя девочка? — спрашивает он с теплотой в голосе, которую я никогда не слышала, подходя к моей кровати. — Ты нас немного напугала, юная леди. Но ты идёшь на поправку. Моя сильная малышка Эхо, — она наклоняется и целует меня в лоб. — Я люблю тебя.

— Ч-что случилось? — спрашиваю, мой голос всё ещё хриплый. — Ублюдки?

— Не переживай из-за этого прямо сейчас, — говорит мама.

— Нет, пожалуйста, скажи мне, — умоляю я. — Что случилось? — я хочу спросить о Кингстоне, но видя, как на лице отца полыхает чистый гнев, решаю отложить это на потом.

Когда мне никто не отвечает, я, несмотря на разочарование и боль, решительно пытаюсь принять сидячее положение.

— Эхо, нет, тебе нужен покой, — говорит мама, в то время как папа подходит ближе.

— Пап? — прошу я. Я смотрю ему в глаза, надеясь донести до него, что смогу справиться с правдой.

— Если попытаешься подняться ещё раз, я перестану рассказывать. Поняла?

Я шепчу «да», потому что не испытываю желания кивать или напрягать свой голос больше, чем нужно для простых ответов.

— Кингстон устроил вечеринку в павильоне, — говорит отец. — Эта дерьмовая музыка орала так сильно, что разбудила мистера Стюарта по соседству. И когда они его разбудили , он увидел костёр.

— Зачем он это сделал? — спрашиваю я, отказываясь верить в то, что Кингстон настолько неуважительно поступил с моей семьей, организовав там вечеринку.

— Когда Кингстон наконец-то вернётся домой, я уверен, он, чёрт побери, объяснится. Будь уверена.

— Его не было там?

Что-то тут не сходится. Кингстон не сделал бы этого, я это знаю. И даже если бы я была не полностью в нём уверена, то как бы он сделал это, если его там не было? Возможно, я чувствую слабость из-за лекарств и сотрясения головы, но мой здравый смысл всё ещё работает.

— Нет, и он не отвечает на телефон. Клей был там, думаю, теперь он хороший парень. Он сказал, что услышал об этом от кого-то из приятелей и добрался туда так быстро, как только мог. Он приехал туда, чтобы помочь нашей семье и даже пытался отыскать Кингстона… прежде чем я туда добрался. Я могу быть лояльным по отношению к новому другу. Но Кингстон...

— Стой, нет!

Я ёрзаю, и жгучая боль моментально простреливает мою больную руку и голову. Смотрю маме в глаза, умоляя сказать хоть что-то. Клей уж точно не хороший парень, и Кингстон — и я — нуждаемся в её словесной поддержке. Она понимает, что я не могу оспорить или поправить моего отца, но также я не могу вот так просто лежать тут и слушать эту бредовую выдуманную ерунду!

— Ага, как же, Клей — хороший парень , — говорю я с большим сарказмом, чем думала, который переполняет меня на данный момент. Я наблюдаю, как мама опускает голову, отводя от меня взгляд и по-прежнему ничего не говоря.

И тут меня осеняет: она ничего не говорит, потому что предана своему сыну. Если «сдать» Клея, то Себастьян тоже будет «раскрыт», а она не станет этого делать. К сожалению, — и я прекрасно понимаю, к огромному стыду для моей мамы, — Кингстон выступает в роли жертвенного агнца любви моей мамы.

— Чего ты не договариваешь, Эхо? — начинает допрос папа.

Слёзы грозятся вырваться из моих глаз, из-за чего моё зрение становится размытым. Я нахожусь в той же лодке, что и моя мама. Это ужасная несправедливость, и Кингстон не заслуживает всех этих необоснованных обвинений. Но для меня Себастьян тоже на первом месте, поэтому я молчу.

К тому же, пока я не услышала фактов от Кингстона, я, возможно, всё не правильно поняла. Но, по крайней мере, мои предположения основаны на слепой вере в него, а не на полностью незаслуженной вере в Клея.

— Эхо? — давит мой папа.

— Ничего, — бормочу я, и к счастью, мама приходит мне на помощь.

— Я пытаюсь связаться с Кингстоном и буду продолжать это делать, — говорит она наконец-то, успокаивая моё внутреннее смятение. Она кладёт руку на плечо моего отца. — Давай разберёмся во всём завтра. У твоей дочери перелом руки и довольно-таки серьёзное сотрясение. Я бы сказала, что её отдых и восстановление прямо сейчас являются наиболее важными вещами.

В висках и вправду уже пульсируют, а зрение становится всё больше размытым, потому что мне ненавистно, что нам с мамой приходится молчать, оставляя всё, как сейчас, и вводя тем самым папу в заблуждение.

— Конечно, у тебя всё будет болеть некоторое время, но врач сказал, что, возможно, завтра выпишет тебя домой, — объясняет она мне. — Они просто хотят понаблюдать тебя немного из-за сотрясения.

В палату заходит медсестра, чтобы дать мне что-то от боли, но я качаю головой. Чёрт побери, как же больно! Я должна запомнить: «Шевелись как можно меньше, Эхо!»

На этот раз я перевожу на воду взгляд, и, к счастью, Сэмми понимает намёк и подаёт мне стакан до того, как я заговорю.

— Через минуту, — говорю медсестре, после чего смотрю на папу. Есть что-то большее, чего он мне не договаривает; я чувствую это, несмотря на туманное состояние.

— Мы должны оставить тебя, чтобы ты поспала. Уже поздно, — говорит он, а затем поворачивается к маме. — Дай мне минутку с Эхо, я встречусь с тобой и Сэмми в зале ожидания через несколько минут.

Мама закусывает нижнюю губу.

— Джон, не хочу оставлять её одну на ночь.

— Сейчас для Эхо это самое лучшее место. С ней всё будет хорошо. Мы оба знаем, что ты не уснёшь, если останешься здесь, как и она. Ты будешь болтаться тут, беспокоясь всю ночь, — он разворачивается к Сэмми, пока мама наклоняется и обнимает меня.