Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей

Пока Каладин работал, под фургон залетел ворох белых листочков и превратился в Сил. Она резко остановилась возле его головы:

— Охранников нигде нет — я ни одного не увидела. Только мальчишка в загоне для чуллов.

Ее бело-голубое полупрозрачное тело было почти невидимым в темноте.

— Надеюсь, этот тростник сгодится, — прошептал Каладин. — Если он слишком пересох...

— Все будет хорошо. Хватит переживать, переживальщик. Я нашла тебе бутылочки.

— Правда? — Он так удивился, что чуть было не сел, ударившись головой о днище.

Сил кивнула:

— Я покажу. Принести не смогла. Слишком тяжелые.

Каладин быстро отвязал оставшиеся пучки и вручил их взволно­ванному Тефту. Выбрался из-под телеги, схватил две большие охапки, в каждой из которых было по три вязанки тростника. Тефт схватил две оставшиеся, а Камень умудрился взять три, засунув одну под мышку. Им нужно было место для работы, где никто бы не мешал. Хоть шишкотравник и казался бесполезным, Газ нашел бы способ все испортить, если бы увидел, чем они занимаются.

«Сначала бутылочки», — подумал Каладин. Он кивнул Сил, и она повела их от тележного двора к таверне. Та выглядела так, слов­но ее весьма поспешно соорудили из второсортных досок, но сол­датам внутри это не мешало развлекаться. Они так шумели, что ­Каладин невольно испугался, не развалится ли все здание.

Позади таверны в щербатом деревянном ящике обнаружились бутылки из-под спиртного, предназначенные на выброс. Стекло стоило дорого, потому целые бутылки использовались повторно, од­нако эти были с трещинами или отбитыми горлышками. Каладин опус­тил свои вязанки и отобрал три почти неповрежденных сосуда. Вымыл их в ближайшей бочке с водой, прежде чем спрятать в мешок, прихваченный специально для этой цели.

Потом снова подобрал вязанки и кивнул товарищам.

— Постарайтесь вести себя так, словно делаете какую-нибудь нудную работу, — сказал он. — Опустите голову.

Все вместе они вышли на главную улицу, неся вязанки, словно те были частью их задания. Они привлекали теперь куда меньше внимания, чем раньше.

Мостовики обошли лесной склад, пересекли открытую каме­нистую площадку, которую использовали для построения войск, и спус­тились по склону к Расколотым равнинам. Там их заметил дозорный — Каладин затаил дыхание, — но ничего не сказал. Солдат, похоже, подметил их деловитость и решил, что кто-то дал мостовикам очередное задание. Попытайся они покинуть лагерь, дело приняло бы совсем иной оборот, но участок вблизи первых расщелин не был под запретом.

Вскоре друзья подошли к тому месту, где Каладин чуть было не покончил с собой. Как же все изменилось за несколько дней... Он чувствовал себя другим человеком — странной смесью того, кем был когда-то, раба, в которого превратился, и жалкого бедолаги, с ко­торым еще предстояло разобраться. Он помнил, как стоял на краю пропасти и смотрел вниз. Темнота по-прежнему приводила его в ужас.

«Если я не спасу мостовиков, тот несчастный опять возьмет верх. И на этот раз у него все получится...»

Вздрогнув, Каладин опустил вязанки рядом с краем ущелья и сел. Два его товарища, поколебавшись, сделали то же самое.

— Мы их выкинем в пропасть? — спросил Тефт, почесывая бороду. — После стольких трудов?

— Конечно нет. — Каладин медлил; Номон светила ярко, но вокруг по-прежнему была ночь. — Сфера есть, а?

— Для чего? — насторожился мостовик.

— Для света, Тефт.

Тефт заворчал и вытащил горсть гранатовых грошей.

— Собирался потратить сегодня вечером... — пояснил он. Осколки мерцали в его ладони.

— Ну хорошо. — Каладин взял один тростник.

Что там говорил его отец об этом растении? Парень нерешительно отломал мохнатую верхушку, обнажив пустую сердцевину. Взял стебель за другой конец и провел вдоль нее плотно сжатыми пальцами. В бутылку упали две молочно-белые капли.

Каладин удовлетворенно улыбнулся и повторил всю операцию. На этот раз ничего не вышло, и он бросил ее в пропасть. Он не хотел оставлять улик.

— Ты же сказал, что мы не будем их выбрасывать! — укоризненно заметил Тефт.

Каладин показал ему бутылку:

— Только после того, как получим это.

— Что это есть? — Камень наклонился, прищурив глаза.

— Сок шишкотравника. Точнее, молочко шишкотравника — это, по-моему, не совсем сок. В любом случае это сильный антисептик.

— Анти... что? — не понял Тефт.

— Он отпугивает спренов гниения, — объяснил Каладин. — Они вызывают инфекцию. Это молочко — один из самых лучших антисептиков, какие есть. Даже если его нанести на уже зараженную рану, все равно поможет.

Это было хорошо, потому что раны Лейтена приобрели багровый­ оттенок и по ним ползали спрены гниения.

Тефт фыркнул и посмотрел на вязанки:

— Тут тростника полным-полно.

— Знаю. — Каладин протянул им две другие бутылки. — Потому я рад, что мне не придется все выдавливать в одиночку.

Тефт вздохнул, но сел и развязал одну из вязанок. Камень без всяких жалоб уселся, согнув колени, сжал ступнями бутылочку и принялся за работу.

Легкий ветерок зашуршал в тростнике.

— Почему ты о них заботишься? — наконец спросит Тефт.

— Они мои люди.

— Старшина расчета занимается другими вещами.

— Он занимается тем, что нужно всем, — сказал Каладин, заметив, что Сил подлетела ближе и слушает. — Тебе, мне, остальным.

— Думаешь, они такое допустят? — спросил Тефт. — Светлоглазые и капитаны?

— Думаешь, им есть до нас дело и они вообще что-нибудь за­метят?

Тефт поколебался, потом фыркнул и выдавил очередной стебель.

— Могут и заметить. — Камень с удивительной аккуратностью выдавливал сок из тростинок. Каладин и не думал, что его большие пальцы способны быть такими осторожными, такими точными. — Светлоглазые часто замечать те вещи, которые лучше бы не замечать.­

Тефт снова фыркнул, соглашаясь.

— Камень, как ты сюда попал? — поинтересовался Каладин. — Как же вышло, что рогоед покинул свои горы и спустился в низины?

— Сынок, не стоит задавать такие вопросы, — заметил Тефт, погрозив пальцем. — Мы не обсуждаем прошлое.

— Мы ничего не обсуждаем, — парировал Каладин. — Вы двое даже имен друг друга не знали.

— Имена — это одно, — проворчал Тефт. — Прошлое — совсем другое. Я...

— Хорошо быть, — начал Камень. — Я говорить об этом.

Тефт что-то пробурчал себе под нос, но подался ближе, чтобы послушать рассказ Камня.

— Мой народ не иметь осколочных клинков, — начал рогоед своим низким, гулким голосом.

— Ничего необычного, — сказал Каладин. — Кроме Алеткара и Йа-Кеведа, мало какие королевства обладают клинками.

В войске многие этим гордились.

— Неправда быть, — возразил Камень. — Тайлена иметь пять клинков и три полных доспеха, все у королевской гвардии. Селай тоже иметь и доспехи, и клинки. Есть такие королевства — например, Гердаз, — где один клинок и один доспех, их передавать по наследству в королевской семье. Но мы, ункалаки, не иметь ни единого осколка. Многие из наших нуатома — это как светлоглазые у вас, только у них не светлые глаза...