Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей

— Кабзал, города возводили люди. Они желали симметрии, потому что она священна.

— Да, но в каждом отдельном случае строили вокруг уже существующих скал.

— Это ничего не значит. Я верую, но сомневаюсь, можно ли это считать доказательством. Ветер и вода могут создавать симметрию; в природе она встречается постоянно. Люди выбирали те места, в которых ощущалось подобие симметрии, а потом возводили города, восполняя любые изъяны.

Молодой ревнитель снова принялся рыться в своей корзине и достал совершенно неожиданную вещь — металлическую пластину. Шаллан уже открыла рот, чтобы спросить, но Кабзал вскинул палец, призывая ее к молчанию, и положил пластину на небольшую деревянную подставку, которая на несколько дюймов возвышалась над столом.

Кабзал высыпал на пластину белый, похожий на пыль песок, полностью покрыв ее поверхность. Потом достал из корзины смычок.

— Вижу, ты пришел во всеоружии, — заметила Шаллан. — И впрямь надеялся все объяснить Ясне.

Он улыбнулся и провел смычком по краю металлической пластины так, что она завибрировала. Песчинки начали подпрыгивать, точно насекомые, угодившие на горячую поверхность.

— Это, — пояснил он, — называется киматика2. Наука, изучающая узоры, которые создает звук, сталкиваясь с твердой преградой.

Кабзал снова провел смычком по краю пластины, и она издала на удивление чистый звук. Его хватило, чтобы привлечь единственного спрена музыки, который на миг завертелся в воздухе над пластиной, потом исчез. Кабзал взмахом руки указал на песок.

— И?.. — спросила Шаллан.

— Холинар, — ответил он и поднял книгу для сравнения.

Шаллан склонила голову набок. Узор на песке был в точности как Холинар.

Кабзал насыпал на пластину еще песка, провел смычком в другом месте, и песок расположился иначе.

— Веденар.

Девушка опять сравнила два узора. Они были совершенно одинаковы.

— Тайлен. — Кабзал повторил действие в другой точке. Потом аккуратно выбрал на краю пластины еще одну точку и провел по ней смычком в последний раз. — Акина. Шаллан, доказательство существования Всемогущего — те самые города, в которых мы живем. Только погляди на эту безупречную симметрию!

Она вынуждена была согласиться с тем, что в узорах таилось нечто захватывающее.

— Связь может оказаться ложной. И то и другое могло вызвать что-то одно.

— Да. Всемогущий, — сказал он, усаживаясь на место. — Сам наш язык симметричен. Посмотри на глифы — каждый можно сложить пополам. И с алфавитом то же самое. Сложи каждую строчку пополам, и ты найдешь симметрию. Тебе ведь известна история о том, что и глифы, и буквы пришли к нам от Певцов зари?

— Да.

— Даже наши имена. Твое практически безупречно. Шаллан. Замени одну букву, и получится идеальное имя для светлоглазой. Не слишком святое, но близкое к тому. С изначальными названиями десяти Серебряных королевств все обстоит так же. Алетела, Валав, Шин Как Ниш. Безупречно, симметрично.

Жрец подался вперед, схватил ее за руку:

— Он с нами, вокруг нас. Не забывай об этом, что бы она ни говорила.

— Не забуду. — Шаллан вдруг поняла, куда он завел беседу.

Кабзал сказал, что верит ей, но все же представил свои доказательства. Это было трогательно и одновременно раздражало. Она не любила снисходительности. Но кто бы обвинил ревнителя в люб­ви к проповедям?

Молодой человек вдруг встрепенулся и отпустил ее руку:

— Я слышу шаги.

Он встал, и Шаллан повернулась как раз в тот момент, когда в альков вошла Ясна в сопровождении паршуна, который нес корзину с книгами. Принцесса не выказала удивления, увидев ревнителя.

— Прошу прощения, светлость Ясна. — Шаллан поднялась. — Он...

— Дитя, ты не пленница, — резко перебила ее Ясна. — Тебе позволено принимать посетителей. Только потом не забудь поискать на коже следы укусов. Типы вроде него обычно утаскивают добычу с собой в море.

Кабзал зарделся и начал собирать вещи.

Ясна взмахом руки велела паршуну положить книги на стол.

— Жрец, а эта пластина может воспроизвести киматический узор, соответствующий Уритиру? Или у тебя есть узоры только для четырех стандартных городов?

Кабзал уставился на принцессу, явно шокированный тем, что она в точности знала, для чего предназначена пластина. Он взял со стола свою книгу:

— Уритиру — всего лишь миф.

— Странно. Я-то думала, ваша братия склонна принимать мифы на веру.

Он еще сильнее покраснел. Закончил собирать вещи, отвесил Шаллан короткий поклон и поспешно удалился из алькова.

— Светлость, если позволите, — сказала девушка, — это было с вашей стороны неимоверно грубо.

— У меня случаются приступы невоспитанности. Уверена, он слышал, какая я. Мне просто нужно было убедиться, что он получит именно то, чего ждет.

— С другими ревнителями в Паланеуме вы так себя не ведете.

— Другие ревнители в Паланеуме не пытались обратить мою ученицу против меня.

— Он не пытался... — Шаллан осеклась. — Он просто переживает за мою душу.

— А он еще не просил тебя попытаться украсть мой духозаклинатель?

Шаллан ощутила внезапный укол ужаса. Ее рука потянулась к потайному кошелю. Неужели Ясна знает? «Нет, ты же слышала ее вопрос».

— Не просил.

— Ну так подожди. — Ясна открыла книгу. — В конце концов попросит. Я уже сталкивалась с такими, как он. — Она перевела взгляд на Шаллан, и ее лицо смягчилось. — Ты его не интересуешь. Не в том смысле, как тебе хотелось бы. В частности, твоя душа тут ни при чем. Все дело во мне.

— С вашей стороны это немного высокомерно. Разве нет?

— Дитя, только если бы я ошиблась, — сказала Ясна, возвращаясь к книге. — А я редко ошибаюсь.

2 Киматика (от греч . κῦμα «волна») — наука, изучающая видимый звук и виб­рацию.

«И прошел я от Абамабара до Уритиру».

Эта цитата из Восьмой притчи «Пути королей», похоже, противоре­чит Варале и Синбиану, которые в один голос заявляют, что в город невозможно было попасть пешком. Вероятно, существовала какая-то дорога, или, может быть, Нохадон выражается иносказательно.

«Мостовики не должны выживать...»

Каладин был словно пьяный. Он знал, что ему очень больно, но, помимо боли, было еще ощущение невесомости. Как будто его голова отделилась от тела и прыгала туда-сюда, отскакивая от стен и потолка.

— Каладин! — прошептал чей-то встревоженный голос. — Каладин, хватит, не надо боли...

«Мостовики не должны выживать». Почему эти слова так его волновали? Он вспомнил, что случилось: как мост превратился в щит, как паршенди отбросили силы Садеаса и атака оказалась обречена. «Буреотец, ну какой же я идиот!»