Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей

Интеллект. Если великий мыслитель придумает новую теорию в математике, науке или философии, мы назовем его мудрецом. Будем сидеть у его ног и учиться, впишем его имя в хроники, чтобы тысячи и тысячи благоговели. Но что, если другой человек разработает ту же самую теорию независимо от первого, а потом опоздает с публикацией результатов всего-то на неделю? Будут ли помнить о его величии? Нет. Его ждет забвение.

Изобретательность. Женщина создает новое устройство великой­ важности — какой-нибудь фабриаль или чудо инженерной мысли. О ней будут говорить как о новаторе. Но если кто-то с тем же талантом спроектирует то же устройство через год — не зная, что оно уже существует, — разве ее вознаградят за творческое отношение? Нет. Ее заклеймят как воровку и мошенницу.

Шут перебирал струны, позволяя мелодии виться, звуча призрачно, но с легким намеком на насмешку.

— И вот, к чему же мы приходим в итоге? Поклоняемся ли мы интеллекту гения? Его художественным способностям, красоте его разума — и будем ли мы восхвалять их независимо от того, видели ли что-то похожее ранее или нет?

Увы. Если дать нам два великолепных результата художественно­го творчества, ни в чем друг от друга не отличающихся, мы воздадим должное тому, кто... успел раньше. Не имеет значения, что создаешь. Надо лишь сделать это прежде всех остальных.

Выходит, мы преклоняемся не перед красотой. Не перед силой разума. Не перед изобретательностью, эстетикой или даже способностью как таковой. Что же мы считаем величайшим из всех возможных талантов? — Он в последний раз тронул струну. — По-моему, всего лишь новизну.

Стражников это смутило.

Ворота задрожали. Кто-то дубасил в них снаружи.

— Вот и буря. — Шут поднялся.

Постовые похватали брошенные у стены копья. У них была сторожка, но она пустовала: они предпочитали ночной воздух.

Ворота снова затряслись, как если бы снаружи находилось что-то огромное. Стражи вопили, призывая дозорных на крепостной сте­не. Все погрузилось в хаос и смятение, а ворота загрохотали в третий раз — так, словно по ним били огромным камнем.

А потом яркое серебристое лезвие осколочного клинка прошло между массивными створками снизу вверх и рассекло брус, который­ удерживал их в закрытом виде.

Створки распахнулись. Караульные попятились. Шут замер рядом со своим насестом, держа в одной руке энтир, а другой закинув на спину дорожный мешок.

За воротами на каменной дороге обнаружился одинокий тем­нокожий мужчина. У него были длинные всклокоченные волосы, из одежды — только потрепанный кусок мешковины, завернутый вокруг талии. Он стоял, опустив голову, и свалявшиеся мокрые космы падали ему на лицо, мешаясь с бородой, в которой застряли щепки и листья.

Его мышцы влажно блестели, словно он только что проплыл большое расстояние. В одной руке он держал массивный осколочный клинок — острием вниз и на палец в камень. Лезвие отражало свет факелов; оно было длинным, узким и прямым, точно ог­ромная спица.

— Добро пожаловать, Потерянный, — прошептал Шут.

— Кто ты такой?! — заорал один из стражников; два его напарни­ка побежали поднимать тревогу. В Холинар явился воин с осколочным оружием.

Прибывший не обратил внимания на вопрос. Он шагнул вперед, волоча за собой осколочный клинок, словно тот был очень тяжелым.­ Острие пропахало в камне небольшую борозду. Ноги едва слушались незнакомца, он чуть не упал. Выпрямился, оперся о створку ворот, и прядь волос скользнула в сторону, открывая его глаза. Смятенные и безумные. С темно-карей радужкой, как у простолюдина.

Наконец-то заметив двух охранников, которые стояли, в ужасе наведя на него острия копий, прибывший вскинул свободную руку в их направлении и хрипло проговорил на хорошем алетийском, без намека на акцент:

— Идите. Бегите! Разнесите весть! Предупредите всех!

— Кто ты такой? — с трудом выговорил один из стражей. — О чем предупреждать? Кто на нас нападает?

Прибывший помедлил, с нерешительностью поднял руку к голове:

— Кто я? Я... я Таленелат’Элин Каменная Жила, Вестник Всемо­гущего. Опустошение пришло. Ох, господи... оно пришло. И я потерпел неудачу.

Он повалился лицом вперед на каменистую землю, осколочный клинок со звоном упал рядом. И не исчез. Стражники осторожно приблизились, один ткнул лежавшего тупым концом копья.

Назвавшийся Вестником не шевельнулся.

— Что же мы ценим? — прошептал Шут. — Нововведения. Оригинальность. Новизну. Но еще, что всего важнее... своевременность. Боюсь, ты слишком задержался, мой сбитый с толку несчастный друг.

Примечание

«Выше тишина, озаряемая бурями —

умирающие бури — озаряют тишину выше».

Приведенный образец заслуживает внимания, поскольку это так называемый кетек — сложная форма воринской поэзии. Кетек не только имеет одинаковый смысл при чтении в обоих направлениях (разрешается лишь изменять глагольные формы), но еще и делится на пять отдельных малых частей, каждая из которых представляет собой законченную мысль.

Полное стихотворение должно представлять собой граммати­чески правильную фразу и (теоретически) нести глубокий смысл. Ввиду трудности создания кетека эта конструкция некогда считалась величайшей и самой впечатляющей из всех разновидностей воринских стихов.

Тот факт, что этот кетек произнес неграмотный умирающий гердазиец на языке, который едва знал, заслуживает особого внимания.­ Конкретно этот кетек не удалось обнаружить ни в одном хранилище воринской поэзии, так что весьма маловероятно, что объект про­сто повторял то, что когда-то услышал. Ни один из ревнителей, которым мы его показали, не опознал стихотворение, зато трое начали расхваливать его структуру и просили о встрече с поэтом.

Мы предоставляем его величеству возможность в один из лучших дней разгадать значение того, почему бури могут быть важны и что может означать указание в стихотворении на то, что как над означенными бурями, так и под ними существует тишина.

Йошор, глава Тихих собирателей его величества,

Танатанев, 1173.

ARS ARCANUM

Десять Сущностей и все, что с ними связано

Число

Самосвет

Сущность

Телесное средоточие

Духозаклинательное средоточие

Первичный/вторичный божест венный атрибут

1

йез

сапфир

Зефир

вдох

прозрачный газ, воздух

оберегающий/ возглавляющий

2

нан

дымчатый кварц

Пар

выдох

непрозрачный газ, дым, туман

знающий/ дающий

3

чач

рубин

Искра

душа

пламя

храбрый/ послушный

4

вев

бриллиант

Свечение

глаза

кварц, стекло, хрусталь

любящий/ исцеляющий

5

пала

изумруд