Земляной Андрей - Рокировка в длинную сторону

В этот момент в коридор вышел Надмит Банзарагша. Он остановился, внимательно оглядел Сашу, затем улыбнулся той загадочной 'лунной' улыбкой, какая бывает только у жителей Восточной Азии, и поклонился, сложив руки:

- Приветствую тебя, трижды пришедший. Твой путь долог, но, как я вижу, удачен. Старый Цин сдержал Молодой Ян в крепкой узде, а Ян исполнил свое предназначение под руководством Цин. Даосы знали, когда...

- Да что ты, Надемит Банзаргашевич, опять свои антимонии развел! - воскликнула Беляева. - Вот ты лучше глянь, какой мне подарок Сашенька привез, - и гордо продемонстрировала отрез.

Тибетец ощупал материал и рассыпался в по-восточному цветистых и образных похвалах. А Белов тем временем вытащил из чемодана плотный сверток и с поклоном протянул его бывшему монаху. Тот принялся разворачивать, шурша пергаментной бумагой, и вдруг охнул, поднял на Сашу увлажнившиеся глаза и тихо проговорил:

- Спасибо. Большое спасибо, - и прижал к груди несколько буддистских картин-тхангки .

Кроме картин в свертке была еще небольшая - сантиметров сорок в высоту статуэтка Будды из слоновой кости, инкрустированная золотом и черной бронзой. Надмит несколько раз приложил ко лбу каждую тхангки, потом низко склонился, подхватил полой рубахи скульптуру и бесшумно исчез где-то в глубинах квартиры.

Тут же последовали несколько мелких сувениров обслуге: серебряная брошь в виде розы - подавальщице, большой шелковый платок, расписанный немецким пейзажами, поварихе, шикарная чайная пара с такими же сюжетами - горничной. Помощнику по кухне со смешной фамилией Харьковский, которого Саша с детской непосредственностью своей молодой половины перекрестил в 'Московского' - 'Вы же, дядя Коля в Москве работаете, а не в Харькове...' - досталась Паркеровская авторучка, а уборщику Мингалееву, всегда отличавшемуся каким-то удивительным лоском - шелковый галстук. И в этот момент вернулись из школы остальные дети...

- Сашка! - наплевав на все условности, Светлана с радостным визгом повисла у названного брата на шее. - Сашка приехал! Ура!

И совершенно не стесняясь, принялась его целовать.

За последние три месяца Саша изрядно окреп и даже подрос. Поэтому он, почти без натуги, подбросил Светлану вверх и поймал на руки:

- Здравствуй, Светик! Здравствуй сестренка!

Василий, иронично ухмыляясь, смотрел на эту сцену, потом подошел поближе и сунул Белову руку:

- Здорово, Сань. Поправился?

- Ну так, - Александр поставил на ноги все еще вздрагивающую от восторга Светлану, и мальчики обменялись рукопожатием.

- Готов к труду и обороне. Здорово, Темыч, - он приобнял Артема, хлопнул его по спине. - Айда, подарки разбирать!

И они потащили в комнаты остальной багаж...

-...Вот, Светка, а это - тебе, - Александр достал из чемодана громадную куклу, ростом чуть только не до пояса девочки. - Ее зовут Лоттхен, впрочем, она сама может это сказать.

С этими словами он нажал на ручку куклы и та отчетливо произнесла: 'Лотти'. Светлана вцепилась в подарок:

- А она еще что-нибудь говорить умеет? - спросила она, озирая куклу восхищенными глазами.

- Да ты чего? - засмеялся Василий. - Светик, она же - не живая!

- А говорить все-таки умеет, - улыбнулся Саша. - Вот...

Он бесцеремонно задрал кукле платье, от чего Василий и Артем слегка смутились: у куклы было туловище, аккуратно повторяющее строение тела настоящей девочки. Разве что половых органов не было, но зато имелась самая настоящая попка. Светлана в немом изумлении во все глаза смотрела на это чудо, а Белов нащупал какое-то мягкое место на животе Лоттхен, как-то по особому нажал...

- Вот, - сказал он, оправляя платье куклы. - Теперь нажми ей на ручку.

- Мутти, - пискнула кукла.

- Это значит - 'Мама', - сообщил Саша открывшей от удивления рот девочке. И предваряя дальнейшие расспросы, пояснил, - Больше она ничего говорить не умеет. Не научили...

Света накинулась на Сашку с такой бурной благодарностью, что чуть не свалила его с ног. Но тут же выяснилось, что на этой замечательной кукле подарки для Светланы не кончились...

- Вот еще тебе, - Белов протянул ей большущую коробку, обтянутую бархатом. - Вас приветствует фирма Герлен, Париж!

В коробке оказался набор косметики и флакон духов. Светлана с трудом выдернула притертую хрустальную пробку, и по комнате поплыл тонкий, какой-то очень свежий, весенний аромат. Девочка восторженно зажмурилась, прижала к груди коробку...

- Саша, ты... ты... самый-самый! Самый лучший! Правда, Васька? Правда, Темка?

Мальчики пропустили ее вопрос мимо ушей. Они были заняты изучением двух кинокамер 'Истмэн Кодак', каждая - с набором объективов. Возможность самостоятельной съемки настоящего кино захватила обоих ребят с такой силой, что они далеко не с первого раза расслышали слова Белова:

- Вот, Красный, а это - тоже тебе.

Василий с трудом оторвался от кинокамеры, поднял голову и замер. Перед ним лежал огромный, переплетенный в кожу альбом с тисненым названием: 'Reichswehr. Kommando der Verteidigung. Flugzeugen: Aussehen und Leistung' . Он, не дыша, открыл альбом. На первой же странице в глаза бросилась надпись: 'Streng geheim! Einzig Offiziere! Nehmen Sie nicht von dem geschьtzten Rдumlichkeiten' . С трудом по слогам Василий прочитал и перевел прочитанное, после чего в изумлении уставился на Белова.

- Слушай, Немец... - он нервно сглотнул. - Это как?.. Откуда?..

- А, ерунда - Александр небрежно махнул рукой. - Прихватил по дороге. Лежал, понимаешь, на столе, и никого рядом. Ну, я вспомнил, что ты летчиком стане... то есть, хочешь стать, вот и подумал: брату такое всяко-разно нужнее, чем какому-то там Рейхсверу. А что, не угодил?

Но подколка прошла мимо цели: Василий уже листал альбом. Он шевелил губами переводя названия, внимательно разглядывал фотографии и силуэты самолетов RAF, RegiaAeronautica, USAirForce, Aйronautique Militaire , Императорской Армии и Императорского Флота...

Увидев, что Василий утерял связь с реальностью, Саша улыбнулся и вытащил из второго чемодана какую-то здоровенную сумку.

- Это - тебе, Темыч.

- А что это? - заинтересовался Артем.

Он раскрыл сумку, и на пол с металлическим лязгом выпало что-то, завернутое в плотную бумагу. Артем разорвал бумагу, внимательно оглядел открывшееся нечто, потрогал пальцем масляный оребренный цилиндр, большую шестерню и прошептал неверяще:

- Санька, это же... это ведь...

- Ага. Мотор для велика. Ты ж - рукастый, вот и поставишь себе на велосипед. Мотоцикл, не мотоцикл, а ездить сам будет. Трещать и ездить...

- Здорово, - протянул Артем и тут же опрометью кинулся в коридор, где на стене висели велосипеды.

Александр еле-еле поймал его за руку:

- Стой, чокнутый! Если уроки не сделаешь... - тут он слегка запнулся, но твердо закончил, - отец и мотор отберет, и велосипед. И будет прав! Але, Красный, это и тебя касается!