Земляной Андрей - Рокировка в длинную сторону

Все эти свои рассуждения он выложил Сталину, и тот согласился с доводами.

- Мы должны сделать самое хорошее из того, что можно производить массово на наших заводах, а не самое хорошее вообще, - подвел итог Вождь. - Еще раз все распиши, швило, и завтра я покажу твои записи этим троим...

Саша уже собрался уходить, когда Сталин остановил его. Указал на кресло, стоявшее возле окна, и скомандовал:

- Сядь. Я еще тебя не отпускал.

Белов повиновался. У него появилось предчувствие чего-то очень важного. Странно, но он вдруг ощутил себя борзой, услышавшей звук охотничьего рожка...

Сталин принялся прохаживаться по кабинету, устремляя взгляд то в один угол, то в другой, старательно избегая встречаться глазами с Александром.

- Скажи мне, товарищ Саша... Скажи мне не как боец командиру, и даже не как коммунист коммунисту, а как сын отцу...

Коммунистом Саша побыть не успел, но решил не заострять на этом факте внимание Сталина и только кивнул.

- Если вдруг... если случайно... вдруг случайно получится так, что... вдруг Серго... если Серго не согласится стать Председателем Верховного Совета... в вашем... в твоем будущем есть способ... чтобы человек просто уснул? Навсегда... Только отвечай мне правду!

Белов задумался. Такие способы были, причем не только в будущем. Что мешает, например, вкатить объекту лошадиную дозу люминала , а потом добавить изрядное количество нозепама ? Или тот же рицин?..

- Есть, дайде, - твердо ответил он. И добавил уже чуть менее твердо, - Прикажешь - здесь синтезирую, и...

Он не договорил, но и так было предельно ясно, что за 'и...' и кому это 'и' предназначается.

Сталин круто остановился. Долго смотрел куда-то в сторону - туда, где на столе стояли несколько фотографий. Саша проследил направление его взгляда - там стояла фотография на которой были изображены трое мужчин в полувоенной и военной одежде. Три кавказца. Сталин и еще двое, кого Александр пока еще не узнавал...

- Сейчас ты поклянешься, - медленно произнес Иосиф Виссарионович, - поклянешься, что ничего не сделаешь, пока... пока я тебе не разрешу. Клянись матерью, что не сделаешь... ему... ничего не сделаешь, пока я не решу, что другого пути нет.

Белов посмотрел в глаза Вождю. Там бушевало холодное рвущееся наружу пламя, но так и не могло вырваться наружу.

- Клянусь! - отчеканил он. Сталин медленно склонил голову, и тогда Саша повторил еще раз, - Клянусь!..