Роберт Киркман - Ходячие мертвецы: падение Губернатора

Крохотный труп дёргается на цепи на расстоянии полуметра от его руки. Он издаёт небольшое рычание, словно сломанная кукла Четти Кэтти, и отводит свои матовые глаза от угощения.

— Ну же, Пенни, всё не так плохо. — он медленно приближается и трясет капающей ногой напротив неё. Довольно сложно сказать, чья это нога — женская или мужская — пальцы довольно маленькие, но она уже стала сине-зелёной и одеревенела. — Будет только хуже, если ты сейчас не поешь. Давай, милая, сделай это для...

Чудовищный глухой стук заставляет Губернатора дёрнуться в испуге на полу.

— Какого чёрта! — он поворачивается к двери на другой стороне комнаты.

Раздаётся ещё один глухой стук. Губернатор вскакивает на ноги.

После третьего удара в дверь, с косяка начинает осыпаться пыль сухой штукатурки, а засов издаёт слабый потрескивающий звук.

— Какого черта кому нужно? — выкрикивает он. — И не надо так сильно бить по моей грёбаной двери!

Четвёртый удар ломает засов и срывает цепочку, и дверь распахивается с такой силой, что бьёт по противоположной стене, из которой сыпятся деревянные щепки и пыль, а ручка вколачивается словно металлический штырь.

И незваный гость по инерции влетает в комнату.

Стоящий в центре гостиной Губернатор напрягается — сжимает кулаки и зубы, в моментально принимая позу боевой готовности. Он выглядит так, словно рядом с его старым диваном материализовался призрак.

Мишонн залетает в комнату, почти падая, поддавшись инерции поступательного движения.

Она останавливается в трёх футах от объекта своего поиска.

Она восстанавливает равновесие, расправляет плечи, сжимает кулаки, расставляет устойчиво ноги, а голову наклоняет в нападающей позе.

Миг они стоят лицом к лицу. По пути сюда Мишонн собралась — привела в порядок комбинезон, поверх пышных дредов повязала косынку. Женщина выглядит так, словно она готова к началу рабочего дня или собралась идти на похороны. Обе воинствующие стороны пожирают друг друга взглядами с патологической интенсивностью, и после краткой мучительной паузы первым заговаривает Губернатор.

— Так, так, так. — произносит он низким, ровным, холодным голосом, лишённым эмоций. — Это будет интересно.

Глава 17

— Моя очередь, — говорит Лилли, её голос едва различим в стрекоте сверчков и завывании ветра в ветвях деревьев на тёмной поляне. Она находит снимок, снятый на Полароид. На нём Лилли и Меган в баре в Миртл-Бич, накуренные вусмерть, с красными, словно угли, глазами. Она встаёт и подходит к яме. — За мою лучшую подругу, мою девочку, мою старушку Меган, да покоится она с миром.

Фотография трепещет на ветру и падает, как сухой лист, в костровую яму.

— За Меган, — говорит Остин, и делает ещё один глоток сладкого сока. — Ладно... теперь... мои друзья. — он достаёт из кармана маленькую ржавую губную гармошку. — Я хочу выпить за моих братьев, Джона и Томми Баллард, до которых добрались ходячие в Атланте в прошлом году.

Он бросает губную гармошку в яму. Металлический аппарат глухо ударяется о твёрдую почву. Остин смотрит на гармошку, его взгляд становится отрешённым, глаза наполняются слезами.

— Они были отличные музыканты, хорошие парни... Надеюсь, они теперь в лучшем мире.

Остин вытирает глаза, Лилли поднимает пластиковый стаканчик и тихо произносит:

— За Джона и Томми.

Оба они делают по маленькому глотку.

— Следующий немного странный, — говорит Лилли, вынимая пулю 22 калибра и удерживая её между большим и указательным пальцами. Латунь блестит в лунном свете. — Смерть постоянно окружает нас. Смерть повсюду, — говорит она, — Я хочу похоронить её нахрен... Я знаю, что ничего не изменится, просто я хочу это сделать. Ради нашего ребёнка. Ради Вудбери.

Она бросает пулю в яму.

Мгновение Остин смотрит на маленький металлический предмет, затем чуть слышно произносит:

— За нашего малыша.

Лилли поднимает стакан.

— За нашего малыша... и за будущее. — на секунду она задумывается. — И за человеческий род.

Оба они долго смотрят на пулю.

— Во имя Святого Духа, — очень тихо произносит Лилли, вглядываясь в воронку в земле.

* * *

В любой культуре мира рукопашный поединок предстает в самых разных формах. На Востоке рукопашный бой подобен учению Дзэн: систематический, взвешенный, практически академический, имеющему. Частенько за спинами соперников годы обучения, а движения отработаны до математической точности. В Азии слабый противник учится использовать сильные стороны своего оппонента против него, схватка происходит быстро и точно. На другом конце света, на аренах западного мира, вольная борьба может длиться несколько часов, в течение многих раундов, и окончательный результат основывается на физической выносливости каждого из бойцов.

Совершенно непохожую разновидность схватки можно наблюдать в тёмных переулках американских городов. Быстрая, жестокая и непредсказуемая, а иногда неуклюжая уличная драка, как правило, длится всего нескольких секунд. Уличные головорезы склонны размахивать друг перед другом пушками, движимые гневом, и весь скандал, как правило, заканчивается ничьей... или, при худшем раскладе, если кто-то схватится за нож или огнестрельное оружие, драка может очень быстро прийти к смертельному исходу.

Схватка, происходящая в тот вечер в зловонной, тускло освещённой гостиной Губернатора, смешала в себе все три стиля, и длится в общей сложности восемьдесят семь секунд — первые пять из которых противники провели стоя друг напротив друга и глядя друг другу в глаза.

В течение этих пяти секунд противники довольно о многом говорят невербально. Мишонн не сводит глаз с Губернатора, и Губернатор возвращает ей этот взгляд. Противники едва ли моргают, и комната напоминает кристаллизовавшуюся диораму, изъятую из глыбы льда.

Затем, где-то на третью секунду, Губернатор всего на мгновение бросает взгляд на пол справа от себя.

Он замечает и меч и ребёнка, которые находятся в зоне его досягаемости. Пенни не обращает никакого внимания на человеческую драму, разворачивающуюся вокруг неё, её мертвенно-бледное лицо скрылось в корзине с внутренностями. Катана мерцает в тусклом свете электрических ламп.

В это мгновение Губернатор изо всех сил старается не показать панику или любое другое видимое беспокойство о маленькой мёртвой девочке. А так же не выдать мысли, возникшей в его мозгу — а человеческий мозг в кратчайший момент времени формирует цепочку мыслей быстрее, чем требуется перебежать нервному импульсу — о том, чтобы схватить меч и быстро решить возникшую проблему.

В ту же самую секунду, третью по счету из восьмидесяти семи, Мишонн устремляет взгляд к девочке и лежащей рядом катане.