Роберт Киркман - Ходячие мертвецы: падение Губернатора

Элис смотрит на него.

– Ты прав. Я знаю. Все будет хорошо.

– Эй! – раздраженно шикает Мартинес. – Давайте потом, у нас нет на это времени!

Он снова ведет их: через деревянные настилы, через еще одну дорогу и вниз по закоулку, к началу аллеи в двухстах ярдах к югу.

Мартинеса беспокоит окутавшая городок тишина. Он слышит жужжание генераторов, поскребвание веток по стенам. В его ушах, их шаги словно пистолетные выстрелы; под биение его сердца мог бы пройти марширующий оркестр.

Он ускоряется. Прохожих все меньше. Теперь они одни. Мартинес переходит с рысцы на бег, остальные пытаются угнаться. Минуту спустя он слышит, как Мишонн отпускает странный комментарий кому-то за его спиной.

– Прекрати так на меня смотреть, – хватая ртом воздух говорит она на бегу. – Не переживай за меня.

– Хорошо... прости. – голос Гленна едва слышен за грохотом их шагов и тяжелым дыханием.

– Потише! – шипит Мартинес, когда они приближаются к входу в переулок.

Резко подняв руку вверх, он жестом останавливает группу, затем проводит их вокруг здания в заваленную мусором темноту.

Переулок покрыт густой тьмой, липкой от вони мусорных баков, расставленных вдоль одной из стен. Единственный источник света – мигающая лампочка на другом конце. Биение сердца Мартинеса учащается еще на порядок. Он быстро осматривает местность. В дальнем конце аллеи он видит часового.

– Так, подождите здесь, – бросает он остальным. – Я скоро вернусь.

Теперь Мартинесу предстоит еще один грандиозный спектакль – роль внутри роли внутри роли – он сглатывает нервный ком и устремляется к концу аллеи. В тридцати ярдах он видит спину молодого паренька с АК, стоящего на подъемной платформе и оглядывающего временные баррикады из клепаной стали.

По другую сторону баррикад – темные окрестности и свобода.

– Эй, парень! – Мартинес подходит к часовому с добродушным взмахом. Его голос расслаблен, но полон авторитета, словно приказывает любимому коту слезть со стола. – Я тебя подменю!

Парень испуганно вздрагивает, затем оборачивается и смотрит вниз. Почти еще подросток, хилое тельце разодето на рэпперский манер, бандана вокруг афро-кудрей – он выглядит так, будто играет в гангстера. Кроме того, он выглядит немного укуренным и полнейшим параноиком.

Мартинес подходит ближе.

– Давай мне ружье и беги. Я закончу твою смену.

Пожав плечами, парень начинает спускаться.

– Конечно, брат, как скажешь, – он спрыгивает на дорожку. – Но эээ... Нафига оно тебе? Тебе надо избавиться от меня или типа того?

Мартинес тянется к АК в руках парня, и снова этот голос сурового, но любящего хозяина:

– Не задавай вопросов. Я делаю тебе одолжение. Отдай мне пушку, поблагодари – и наслаждайся свободным временем.

Парень таращится на него, передает ружье.

– Ну... да...

– Да пофиг, ваще пофиг... Это твоя тема, чувак, я здесь просто работаю... – бормоча себе под нос, парень уходит вниз по аллее.

* * *

Остальные затаились у близлежащего здания, пока часовой не покинул аллею и не направился в ночь, фальшиво напевая какой-то мотивчик. Они ждут, пока парень растворится за углом. Затем Рик кивает Гленну и они выскальзывают в переулок – один за другим – быстро преодолевая темную, усыпанную мусором вонючую дорогу.

Мартинес ждет их на подъемнике, озабоченно наблюдая за ними.

– Скорее! – он машет им. – Переберемся через стену – и свобода!

Группа собирается у основания баррикады.

Мартинес смотрит на них вниз.

– Все получилось лучше, чем я ожидал, но все равно стоит поторопиться. Кто-нибудь из громил Губернатора может пройти мимо в любой момент.

Рик глядит на него:

– Конечно, конечно... Думаешь, МЫ не торопимся убраться отсюда?

Мартинес выдавливает напряженную улыбку.

– Да, ты прав, конечно.

За Риком голос шепчет что-то, Мартинес не может поначалу разобрать.

Рик подрывается, оборачивается и смотрит на Мишонн. Гленн делает то же. И вот уже все оборачиваются и смотрят на черную женщину, стоящую в тени и с мрачным стоицизмом смотрящую в ночь.

– Я пока не ухожу, – произносит она голосом настолько холодным и плоским, словно называет свое-имя-звание-личный-номер.

– Что?! – Гленн вытаращился на нее. – Что ты такое говоришь?

Мишонн смотрит на молодого человека бездонными темными глазами. Монотонным голосом проповедника, читающего пастве, она говорит:

– Я навещу Губернатора.

Глава 16.

Тишина, воцарившаяся после заявления Мишонн, словно на целую вечность сковывает группу. Смысл ее слов доходит от человека к человеку, от неловкого взгляда к неловкому взгляду — как заболевание, передающееся через визуальный контакт. И без слов всем ясно, что именно она планирует для Филипа Блейка, хотя никто не смеет даже задумываться о подробностях. Именно это, прежде всего, и пугает. Но по мере того, как тишина в этой темной вонючей аллее неловко затягивается, Мартинесу, наблюдающему за всем сверху, становится ясно, что за неминуемой траекторией Мишонн стоит нечто большее, чем просто жажда мести. В нынешнее жестокое время месть — хоть и низменный, примитивный инстинкт в нормальных условиях – теперь приобрела апокалиптическую неизбежность. Она стала делом таким же естественным, как стрелять в голову ходячему трупу или наблюдать, как твои любимые превращаются в монстров. В этом новом ужасном обществе зараженные части отрубают и прижигают. Злодеи уже перестали быть персонажами сказок и криминальных сериалов. В этом новом мире они стали паршивыми овцами, которых следует отделить от стада. Дефективные детали, подлежащие замене. Никто из стоящих под стеной в эту ночь не был удивлен или озадачен внезапным желанием Мишонн развернуться и найти эту раковую опухоль, орудующую в этом городке — человека, который надругался над ней. Но наблюдать за этим было все же нелегко.

— Мишонн, я не думаю... — начал было возражать Рик.

— Я вас догоню. — обрывает она его. — Или нет.

— Мишонн...

— Я не могу уйти не сделав это. — она сверлит Рика взглядом. – Идите. Затем она поворачивается и смотрит на Элис. — Где он живет?

* * *

В это же самое время, на другом конце города никто не замечает две фигуры, скользнувшие в темную утробу аллеи на Дюранд Стрит, находясь от суеты гоночной дороги и делового центра настолько далеко, насколько это возможно оставаясь при этом в безопасной зоне. Охрана не заходит так далеко на юг от Главной улицы, а ходячих сдерживает забор из колючей проволоки.

С ног до головы в джинсе, со свернутыми одеялами подмышками, эти двое тихо продвигаются бок о бок. У одного из них на плече висит длинная холщовая сумка, ее содержимое мягко позвякивает на каждой кочке. Они протискиваются сквозь узкую щель между кабиной грузовика и вагоном поезда в конце аллеи.