Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста

— Да, милый, — спокойно и уверенно ответила она. — Я готова отправиться в путь. Теперь мой дом и моя семья — это ты.

Амир благодарно заключил в объятия бесстрашную подругу, посмотрел в волшебные глаза и встретил искренний, не замутненный сомнениями взгляд.

— Люблю тебя, — в тысячный раз повторил он и скрепил признание долгим страстным поцелуем.

Бьянка сразу успокоилась: горячие губы подтвердили правильность решения: любовь сама все рассудит.

Из окна своей спальни Орианна наблюдала за нежной сценой и в эту минуту испытала особенно острый приступ ревности. Да, Бьянка и принц Амир искренне любили друг друга, но допустить продолжения возмутительных отношений она все равно не могла. Христианке не место рядом с неверным. Необходимо как можно скорее вернуть девочку во Флоренцию, в тишину семейного палаццо, и заставить исправить ошибку, прежде чем ситуация осложнится.

К немалому удивлению Бьянки, на следующий день матушка уехала и забрала с собой эскорт.

— Оставляю вас, чтобы дать возможность обдумать разумность моих требований, — заявила она перед отъездом. — Вы, синьор, человек светский. Вижу, что к моей дочери относитесь с любовью и уважением, но прошу понять, что союз, столь странный и негармоничный, успеха не принесет. Ради вашего общего счастья желала бы иного исхода, однако он невозможен. Смиритесь сами и помогите смириться Бьянке, чтобы она смогла заключить другой, более счастливый брак. Такова судьба моей дочери. Уверяю вас, что человек, которого мы выберем для нее на этот раз, будет обладать безупречной репутацией и добрым нравом. Он сумеет по достоинству оценить сокровище, которое достанется ему в лице Бьянки. Дочь подтвердит, что я не привыкла давать пустые обещания и всегда держу слово.

Матушка расцеловала Бьянку и уехала.

Они долго стояли молча и, словно завороженные, смотрели вслед синьоре Пьетро д’Анджело. Наконец Бьянка вздрогнула и оторвала взгляд от дороги.

— Если не удастся уехать отсюда немедленно, железная Орианна обязательно поступит так, как задумала, — не скрывая тревоги, предупредила она. — Поверь, я хорошо знаю характер матери. Если ее волю не выполняют, она способна действовать сурово и даже безжалостно. А главное, с самого детства меня действительно готовили к браку с благородным венецианцем.

— Ничего не бойся, любимая, — успокоил Амир. — Сегодня же начну собираться в дорогу. Но определенное время все же потребуется. Одну тебя я не отпущу, отправимся в путь вместе, а для этого необходимо устроить дела во Флоренции и предупредить деда о скором возвращении домой. Все остальное объясню при встрече, когда окажемся на месте.

— Почему-то внезапно стало страшно, — призналась Бьянка. — А страха я не испытывала с тех пор, как убежала от мужа. Однажды, когда бабушка с дедушкой гостили у нас, Франческа подслушала разговор и рассказала мне: оказывается, в юности маме не позволили выйти замуж за избранника, а вместо этого выдали за отца и отправили во Флоренцию. А теперь вот она сама никак не может смириться с моей волей и готова пойти на все, лишь бы нас разлучить. Не доверяй ей и увези меня как можно скорее, прежде чем она успеет что-нибудь предпринять.

— Не буду терять ни минуты! А теперь давай прогуляемся верхом и постараемся забыть о неприятностях.

Вернувшись с долгой прогулки, Бьянка почувствовала себя значительно лучше. Свежий, соленый морской воздух развеял страхи, а яркое солнце вселило надежду на удачу.

Войдя в спальню, она застала Агату поглощенной сборами: горничная деловито складывала вещи.

— Что ты делаешь? — недоуменно спросила госпожа.

— Ваша матушка приказала немедленно подготовиться к возвращению во Флоренцию.

— Но я туда не собираюсь, — возразила Бьянка. — Скоро отправлюсь в Турцию вместе с принцем Амиром. Поедешь со мной или останешься здесь?

— Можно подумать, выбор действительно существует, — пожала плечами горничная. — Если останусь, синьора убьет меня за то, что не удержала вас. А если и сохранит жизнь, то уж наверняка выгонит из дома. Что же делать? Только ехать с вами.

— Если не хочешь покидать Италию, я дам тебе достаточно денег, чтобы чувствовать себя независимой и никому больше не прислуживать, — спокойно предложила Бьянка, не желая ставить верную служанку в зависимость от обстоятельств. — Не хочу оказаться причиной твоего несчастья и в то же время понимаю, что мама обязательно тебя обвинит. Как будто в твоих силах меня остановить.

— Спасибо, но я последую за вами не из страха перед синьорой Орианной, а по доброй воле. Вы хорошая, добрая госпожа, а если придется умереть на чужбине без причастия… что ж, значит, так тому и быть. Мы с вами все равно не видели священника с тех пор, как уехали из Флоренции. Я почти успела забыть свою веру.

— Не очень заметно, чтобы грехи тебя тяготили, — поддразнила Бьянка, и Агата рассмеялась. — Что ж, продолжай сборы: ехать все равно придется.

Ночью, под покровом темноты, Амир залез на небольшой балкон спальни и явился в постель Бьянки незаметно для слуг, как настоящий тайный любовник. Она встретила его радостно и самозабвенно отдалась чувственным ласкам. Одного поцелуя хватило, чтобы искра страсти вспыхнула и переросла в пожар. Знакомые и всегда новые ощущения принесли острое, ни с чем не сравнимое блаженство: каждое прикосновение стало очередной страницей в нескончаемой книге любви.

Бьянка легко прикусила мочку уха, провела языком по изгибу раковины и прошептала какую-то милую чепуху. Амир провел губами по груди, взял в рот вершинку и втянул, позволив пальцам свободно играть в интимном уголке и дразнить бутон наслаждения до тех пор, пока любимая не закричала от острого наслаждения.

В ту же секунду он подмял ее под себя и вошел в изнемогающее от вожделения лоно, заполнив горячей, полной нерастраченных сил плотью. Бьянка сжала ногами его бедра и так крепко вцепилась в широкие плечи, что ногти вонзились в кожу. Она любила Амира, и кроме всепоглощающего чувства на свете не существовало ничего иного.

Она принадлежала ему душой и телом, а он никогда и ни о ком не мечтал так страстно, как о своей милой Бьянке. Амир рано потерял мать, умершую в неволе. Жены отца заботились о мальчике, но искренней любви подарить, конечно, не могли. Его кормили, одевали и учили — этим опека и ограничивалась.

Поначалу Амир надеялся, что хотя бы одна из двух присланных дедом наложниц сможет разбудить в нем чувства, однако этого не случилось. Обе испытывали благодарность за доброту повелителя, прилежно исполняли свои обязанности, но не сумели подарить ни страсти, ни острого вожделения, ни ярких впечатлений и переживаний. Амир ценил их преданность, но, едва встретив Бьянку, сразу понял, что делает с мужчиной настоящая любовь. Все изменилось: отныне жизнь подчинялась нескончаемому желанию, удовлетворить которое могла одна-единственная, самая прекрасная в мире женщина. Нет, он никогда, никогда ее не отпустит. Она принадлежит только ему, и никому другому, а он принадлежит ей. Никакие превратности судьбы не в силах разрушить их преданность друг другу.