Ян Керсшот - Никого нет дома

Открытие заново того, кто я есть, ощущается как исчезновение. Обнаружение Центра осознания подобно аннигиляции личности. Ибо это есть смерть эго. Я перестаю существовать как индивид; в Центре ничего не остается. Но в то же время мной объемлется все, поскольку ничто сущее теперь не исключается! Я, как Сознание, становлюсь Пространством без конца и края. И это настоящая Свобода.

Призрак в озере

Каждый - во власти собственного Призрака.

Пока не пробьет час,

когда проснется наша человечность

и низвергнет Призрак в озеро.

Вильям Блейк

Мое тело - своего рода накопитель восприятия, эмоций и концепций ума, сведенных воедино памятью, сам же я - Свидетель этих психофизических образов. С этих позиций и тело, и даже ум - тоже образы, ментальные объекты и, как таковые, принципиально воспринимаемы. Но вот чего нам не увидеть, не ощутить и не-помыслить, - так это Субъект. Поскольку для этого понадобился бы другой субъект.

Прозрение о том, что Центр есть не явление (а стало быть, и не тело или ум), но вместилище для всего явленного, часто описывается как пробуждение в истинной природе. Это вовсе не означает, что нужно отречься от способности логически мыслить, подавить эмоции, отказаться от телесных ощущений или пренебречь дарованиями своей личности. Возвращение Домой не требует менять образ жизни, так что ни в каких смыслах не нужно становиться кем-то другим. Все продолжается, как раньше, так что никто из окружающих не замечает особых перемен. В их глазах Пробужденный не стал ни святым, ни умалишенным. Но с его личной точки зрения (если в данном случае вообще можно еще говорить о личностном) меняется все . Перед ним теперь как на ладони все игры эго. И Пробужденный не торопится их осуждать, понимая: они лишь часть вечной игры подлинного «Я». Проснувшись ото сна наяву, он понимает, что дотоле был актером, чересчур, порой до полного самозабвения вжившимся в сценарную роль. Его сознание, преодолев идею личностной идентификации, становится единым Сознанием - и его, и всего остального сущего.

Есть известная дзэн-буддийская притча о монахах, речной преграде и истинном лике 60. Вот она: как-то десять монахов оставили монастырь, дабы странствовать от мастера к мастеру в поисках просветления. Однажды, пересекая реку, они угодили в водоворот, который, в мгновение ока разметав их в стороны, чуть было не утопил. Надо сказать, плавать никто из них не умел, и потому они страшно перепугались. Насилу выбравшись на берег, монахи сбились в кучу и, дрожа от холода, стали гадать, не утоп ли кто из них. Старший монах принялся всех пересчитывать. И насчитал только девять своих собратьев (поскольку себя при счете пропустил). Потом стали загибать пальцы рук и остальные, повторив ту же ошибку, так что у каждого в результате выходило девять вместо десяти. Значит, один из нас, решили они, из реки не вышел. Поднялись плач и стенания по утопшему брату по вере.

Мимо шел путник, спросивший, о чем они так сокрушаются. Узнав, в чем дело, он быстро их пересчитал. Получалось, все десять присутствуют, живы и невредимы. Монахи было обрадовались, но для верности пересчитав себя, опять загоревали -выходило, что одного как не было, так и нет. Путник, уразумев, что их не переубедить и что несчастные, наверное, слегка тронулись умом от монастырских молитвенных бдений, махнул рукой и ушел.

Тем временем один из монахов отошел, дабы умыться, к запруде. Нагнувшись над водной гладью в единственном доступном для этого месте, он увидел чье-то лицо. «Вот он, вот, наш горемычный брат! -закричал он остальным. -Лежит,

бедолага, на дне запруды». Все прибежали на зов и по очереди подходили взглянуть. И каждый, разумеется, видел лицо человека. Сомнений более быть не могло, утопший обнаружен, и монахи стали готовиться к похоронному ритуалу в его память. В то время обратной дорогой проходил тот же путник. Увидев печальные приготовления, он сделал последнюю попытку растолковать им, что к чему. «Каждый из вас, - сказал путник, - собрался оплакивать собственную смерть. Ибо то были ваши отражения».

Его слова прозвучали для них как похоронный набат иллюзорной видимости. Монахи осознали наконец разницу между видением путника (третье лицо), своим отражением в воде (второе лицо) и первым, незримым лицом. Слепое отождествление со вторым лицом словно умерло и проступил вечно живой Истинный лик. И каждый монах, гласит притча, в тот же миг обрел Просветление.

11. Бытие Единого

Вначале не было ни Бытия, ни Небытия, Весь этот мир был непроявленной энергией. Единое дышало не дыша своею собственною силой.

И ничего более не существовало.

Ригведа, Гимн творения

Есть ли тут кто-нибудь?

Вся неразбериха внезапно исчезла.

Я узнал, кто я.

Не стало сомнений, и со всею очевидностью явилось: я всегда был Этим, всю свою жизнь.

Натан Джилл

Существует история об одном знаменитом пианисте, постигшем в некий день подлинную суть вещей. Он жил в уютном домике, окна которого смотрели на тихую речку, и каждое утро, на рассвете, садился в небольшую лодчонку и отчаливал от берега - дабы на пару часов избежать суеты повседневности. Сначала он давал лодке свободно плыть по течению, а потом кидал якорь посреди реки. Так было и этим утром. Пианист глядел на водную гладь, наслаждаясь тишиной и спокойствием природы, без единой живой души вокруг. И его не переставало удивлять, отчего люди вечно недовольны друг другом. Слушая пение птиц, глядя на солнечные блики водной глади, он думал: «Как же трудно сейчас поверить в то, что в этом мире столько горя и проблем. Почему мы так часто ссоримся с ближними и друзьями?»

Внезапно в борт его лодки что-то сильно ударило. Рассердившись, он повернулся отругать нерадивого гребца - и увидал, что другая лодка, ударившая в борт... пуста. Она просто плыла по течению, налетев на него на своем пути. Пианист, конечно, тут же перестал злиться (не ругаться же, в самом деле, с рекой и ее течением!) и опять было погрузился в созерцание природы.

И тут его осенило: происшедшее - ответ на размышления, которым он только что предавался. Люди, доставляющие нам столько беспокойств, - всего лишь подобие пустых лодок. В них нет рулевых, нет капитанов. Что бы они ни делали, по-иному им не поступить - их просто несет по течению. Потрясающее открытие! Человечество словно загипнотизировано идеей о том, что все мы - отдельные личности и у каждой свое «персональное» тело, движущееся по поверхности земли. Вот то, во что верит каждый. Потому что все убеждены: всякая «лодка» снабжена рулем и рулевым. Мы говорим: «Моя голова не без капитана, ибо разве имел бы я тогда свободную волю и возможность выбора?» И у других людей, полагаем мы, дела обстоят точно так же.