Астрид Линдгрен - Сказка Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел

Он влетел в окно и крикнул:

— Привет, Малыш!

— Привет, Карл сон! — завопил в ответ Малыш и вскочил с места.

Не помня себя от счастья, он глядел на Карлсона, который несколько раз облетел

вокруг люстры и неуклюже приземлился. Как только Карл сон выключил моторчик

— а для этого ему достаточно было нажать кнопку на животе, — так вот, как только

Карл сон выключил моторчик, Малыш кинулся к нему, чтобы его обнять, но Карл сон

отпихнул Малыша своей пухленькой ручкой и сказал:

— Спокойствие, только спокойствие! У тебя есть какая-нибудь еда? Может, мясные

тефтельки или что-нибудь в этом роде? Содействие и кусок торта со взбитыми сливками.

Малыш покачал головой:

— Нет, мама сегодня не делала мясных тефтелек. А торт со сливками бывает у нас

только по праздникам.

Карл сон надулся:

— Ну и семейка у вас! «Только по праздникам»… А если приходит дорогой старый

друг, с которым не виделись несколько месяцев? Думаю, твоя мама могла бы и

постараться ради такого случая.

— Да, конечно, но ведь мы не знали… — оправдывался Малыш.

— «Не знали»! — ворчал Карл сон. — Вы должны были надеяться! Вы всегда должны

надеяться, что я навещу вас, и потому твоей маме каждый день надо одной рукой

жарить тефтели, а другой сбивать сливки.

— У нас сегодня на обед жареная колбаса, — сказал пристыженный Малыш. —

Хочешь колбаски?

— Жареная колбаса, когда в гости приходит дорогой старый друг, с которым не

виделись несколько месяцев! — Карл сон еще больше надулся. — Понятно! Попадешь

к вам в дом — научишься набивать брюхо чем попало… Валяй, тащи свою колбасу.

Малыш со всех ног помчался на кухню. Мамы дома не было — она пошла к доктору,

— так что он не мог спросить у нее разрешения. Но ведь Карл сон согласился есть

колбасу. А на тарелке как раз лежали пята ломтиков, оставшихся от обеда. Карл сон

накинулся на них, как ястреб на цыпленка. Он набил рот колбасой и засиял как

медный грош.

— Что ж, колбаса так колбаса. А знаешь, она недурна. Конечно, с тефтелями не

сравнишь, но от некоторых людей нельзя слишком многого требовать.

Малыш прекрасно понял, что «некоторые люди» — это он, и поэтому поспешил

перевести разговор на другую тему.

— Ты весело провел время у бабушки? — спросил он.

— Так весело, что и сказать не могу. Поэтому я говорить об этом не буду, — ответил

Карл сон и жадно откусил еще кусок колбасы.

— Мне тоже было весело, — сказал Малыш. И он начал рассказывать Карлсону, как

он проводил время у бабушки. — Моя бабушка, она очень, очень хорошая, — сказал

Малыш. — Ты себе и представить не можешь, как она мне обрадовалась. Она

обнимала меня крепко-крепко-накрепко

— Почему? — спросил Карл сон.

— Да потому, что она меня любит. Как ты не понимаешь? — удивился Малыш.

Карл сон перестал жевать:

— Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка любит меня меньше? Уж не думаешь ли

ты, что она не кинулась на меня и не стала так крепко-накрепко меня обнимать, что

я весь посинел? Вот как меня любит моя бабушка. А я должен тебе сказать, что у

моей бабушки ручки маленькие, но хватка железная, и если бы она меня любила еще

хоть на капельку больше, то я бы не сидел сейчас здесь — она бы просто задушила

меня в своих объятиях.

— Вот это да! — изумился Малыш. — Выходит, твоя бабушка чемпионка по

обниманию.

Конечно, бабушка Малыша не могла с ней сравниться, она не обнимала его так

крепко, но все-таки она тоже любила своего внука и всегда была к нему очень добра.

Это Малыш решил еще раз объяснить Карлсону.

— А ведь моя бабушка бывает и самой ворчливой в мире, — добавил Малыш, минуту

подумав. — Она всегда ворчит, если я промочу ноги или подерусь с Лассе Янсоном.

Карл сон отставил пустую тарелку:

— Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка менее ворчливая, чем твоя? Да будет тебе

известно, что, ложась спать, она заводит будильник и вскакивает в пять утра только

для того, чтобы всласть наворчаться, если я промочу ноги или подерусь с Лассе

Янсоном.

— Как, ты знаешь Лассе Янсона? — с удивлением спросил Малыш.

— К счастью, нет, — ответил Карл сон.

— Но почему же ворчит твоя бабушка? — еще больше изумился Малыш.

— Потому, что она самая ворчливая в мире, — отрезал Карл сон. — Пойми же

наконец! Раз ты знаешь Лассе Янсона, как же ты можешь утверждать, что твоя

бабушка самая ворчливая? Нет, куда ей до моей бабушки, которая может целый день

ворчать: «Не дерись с Лассе Янсоном, не дерись с Лассе Янсоном…» — хотя я никогда

не видел этого мальчика и нет никакой надежды, что когда-либо увижу.

Малыш погрузился в размышления. Как-то странно получалось… Ему казалось, что,

когда бабушка на него ворчит, это очень плохо, а теперь выходит, что он должен

доказывать Карлсону, что его бабушка ворчливей, чем на самом деле.

— Стоит мне только чуть-чуть промочить ноги, ну самую капельку, а она уже ворчит

и пристает ко мне, чтобы я переодел носки, — убеждал Малыш Карлсона.

Карл сон понимающе кивнул:

— Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка не требует, чтобы я все время переодевал

носки? Знаешь ли ты, что, как только я подхожу к луже, моя бабушка бежит ко мне со

всех ног через деревню и ворчит и бубнит одно и то же: «Переодень носки,

Карлсончик, переодень носки…» Что, не веришь?

Малыш поежился:

— Нет, почему же…

Карл сон пихнул Малыша, потом усадил его на стул, а сам стал перед ним, упершись

руками в бока:

— Нет, я вижу, ты мне не веришь. Так послушай, я расскажу тебе все по порядку.

Вышел я на улицу и шлепаю себе по лужам… Представляешь? Веселюсь вовсю. Но

вдруг, откуда ни возьмись, мчится бабушка и орет на всю деревню: «Переодень

носки, Карлсончик, переодень носки!. »

— А ты что? — снова спросил Малыш.

— А я говорю: «Не буду переодевать, не буду!. » — потому что я самый непослушный

внук в мире, — объяснил Карл сон. — Я ускакал от бабушки и залез на дерево, чтобы

она оставила меня в покое.

— А она, наверно, растерялась, — сказал Малыш.

— Сразу видно, что ты не знаешь моей бабушки, — возразил Карл сон. — Ничуть она

не растерялась а полезла за мной.

— Как — на дерево? — изумился Малыш.

Карл сон кивнул.

— Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка не умеет лазить на деревья? Так знай:

когда можно поворчать, она хоть куда взберется, не то что на дерево, но и гораздо

выше. Так вот, ползет она по ветке, на которой я сижу, ползет и бубнит: «Переодень

носки, Карлсончик, переодень носки…»

— А ты что? — снова спросил Малыш.

— Делать было нечего, — сказал Карл сон. — Пришлось переодевать, иначе она

нипочем не отвязалась бы. Высоко-высоко на дереве я кое-как примостился на